Корреспондент: Деревня горожан. 100 лет назад Киев охватил дачный бум
Если ехать на поезде из Киева во Львов, сразу за станцией Ворзель слева промелькнёт ярко-жёлтый домик с башенкой. 100 лет назад здесь обитали именитые киевляне: сперва – известный предприниматель-кондитер, купец II гильдии Август Септер, затем – Наталья Уварова, представительница рода сахарозаводчиков Терещенко.
Оба владельца не жили здесь постоянно – у них были дома в Киеве, которые до сих пор входят в туристические путеводители. Уварова занимала особняк на Липской, 16, а Септер – дом в стиле модерн на Воровского, 7. Домик же в Ворзеле был летней резиденцией – проще говоря, дачей. Это один из немногих сохранившихся свидетелей дачного бума в Киеве, разгоревшегося в начале XX века.
На рубеже веков соседние с Киевом посёлки стали изменяться до неузнаваемости. Город подхватил общий тренд Российской империи, описанный Антоном Чеховым в знаменитой пьесе Вишнёвый сад (1903): «До сих пор в деревне были только господа и мужики, а теперь появились ещё дачники. Все города, даже самые небольшие, окружены теперь дачами. И можно сказать, дачник лет через двадцать размножится до необычайности».
Повернуться лицом к природе киевлян вынуждала урбанизация. К рубежу веков Киев, прежде тихий и патриархальный, становился всё более «городским»
Повернуться лицом к природе киевлян вынуждала урбанизация. Ещё в XIX веке у них не возникало такой потребности – цветущими садами можно было насладиться и в городской черте. Но к рубежу веков Киев, прежде тихий и патриархальный, становился всё более «городским».
Ярким примером таких изменений послужила перепланировка громадной усадьбы профессора Меринга, которая занимала более 10 га в нынешнем центре столицы. Домостроительное общество, созданное по решению комиссии городской думы, выкупило усадьбу в 1895 году. На месте садов и парков проложили несколько улиц – нынешние Городецкого, Ольгинскую, Заньковецкой, а также и пл. Ивана Франко с одноимённым театром.
Город заполнялся не только домами, но и людьми. За последние два десятилетия XIX века его население выросло более чем вдвое. Если в 1874-м в Киеве проживало 117 тыс. человек, то в 1897-м – 248 тыс. Из такого мегаполиса уже хотелось сбежать, особенно жарким летом.
Нарезать на всех
Где и как появлялись дачные участки? На этот вопрос обстоятельно ответил купец Ермолай Лопахин, герой Вишнёвого сада: «Ваше имение находится только в двадцати верстах от города, возле прошла железная дорога, и если вишнёвый сад и землю по реке разбить на дачные участки и отдавать потом в аренду под дачи, то вы будете иметь самое малое двадцать пять тысяч в год дохода».
Хозяйка вишнёвого сада Любовь Андреевна ответила предприимчивому дельцу хрестоматийной фразой: «Дачи и дачники – это так пошло, простите».
В реальной жизни землевладельцы были менее сентиментальны – дачный бум стал для них золотой жилой.
Создателями дачного Ворзеля стали помещик Иосиф Пеховский и графиня Лидия Кичеева. Дом Уваровой по нынешним меркам отнесли бы к элитным коттеджам – большинство киевских дачников имели наделы поскромнее. Так, из владений Пеховского вышло более 200 дач площадью около четверти гектара каждая.
Стоила одна такая фазенда с учётом отчислений на общественные нужды порядка 1.000 руб. Сумма немалая: мелкие чиновники тогда получали жалованье 25-30 руб. в месяц, учителя и врачи – 80-100
Стоила одна такая фазенда с учётом отчислений на общественные нужды порядка 1.000 руб. Сумма немалая: мелкие чиновники тогда получали жалованье 25-30 руб. в месяц, учителя и врачи – 80-100, госслужащие среднего звена – 150-300.
Память о бывших владельцах земли, из которой нарезались дачные участки, сохранилась в пригородной топонимике. Например, о ворзельской графине напоминает платформа электрички Кичеево – непролетарское название пережило даже советский период.
Самый известный тематический топоним – Караваевы дачи. Здешние земли принадлежали профессору Киевского университета, хирургу Владимиру Караваеву. После смерти учёного его внучка Ольга в самом начале XX века разделила их почти на 250 участков и распродала. К 1910 году земли уже были застроены – правда, несмотря на название, здесь возник скорее рабочий посёлок, чем дачный «кооператив».
Настоящими дачами застроились Святошин, Пуща-Водица, Боярка, Дарница. В одном только Святошине возникло около 500 дачных участков
Настоящими же дачами застроились Святошин, Пуща-Водица, Боярка, Дарница. В одном только Святошине возникло около 500 дачных участков, причём их размеры были далеко не шесть соток, а как минимум впятеро больше.
Но чаще всего дачники стремились обзавестись хотя бы десятиной земли (около 1 га). Например, Булгаковы, не имевшие собственного дома в Киеве, а снимавшие квартиру в знаменитом доме на Андреевском Спуске, 13, приобщились к дачному тренду в 1900 году. Семейство купило две десятины в Буче – свои земли около недавно построенной железнодорожной ветки распродавал помещик Красовский.
Близость к железной дороге в те времена была для участка такой же обязательной «строчкой резюме», как в наше время – удобный автомобильный подъезд. На дачи, близкие к городской черте, можно было добраться пригородным трамваем.
На карте Киева 1913 года на Брест-Литовском шоссе (нынешний пр. Победы) значится Трамвай въ Святошино. Этот маршрут открыли в 1901-м, вагоны шли от Триумфальных ворот (нынешний Воздухофлотский мост) до 4-й просеки Святошина (перекрёсток пр. Победы с Окружной дорогой), позже – до 5-й просеки (автостанция Дачная). Сейчас около бывшего трамвайного кольца – царство жилых высоток, но тогда окрестности утопали в зелени садов.
Доехать туда стоило 20 коп., не так уж и мало в относительных ценах. За эти деньги можно было купить кило макарон или полкило мяса.
Наибольшим спросом пользовались участки около железных дорог. Говорят, землевладельцы даже подкупали железнодорожных чиновников, чтобы те при проектировании смещали линию на пару вёрст – поближе к их наделам
Но наибольшим спросом пользовались участки около железных дорог. Говорят, землевладельцы даже подкупали железнодорожных чиновников, чтобы те при проектировании смещали линию на пару вёрст – поближе к их наделам.
Такие слухи ходили про Ворзель, ведь Кичеева и Пеховский владели землями ещё в конце XIX века, а железная дорога Киев — Ковель прошла здесь в 1900 году. Есть версия, что изначально линия должна была пройти южнее, но коррупция сместила её на север.
Правда ли это, выяснить невозможно: в официальных документах такое не фиксировали. Но сдвинуть железную дорогу один человек мог – подобные случаи в Российской империи были. В 1860-е известный пчеловод Феофан Прокопович ходатайствовал лично к царю Николаю I, чтобы Курско-Киевская железная дорога не шла через Батурин, – паровозный дым якобы распугает его пчёл. Император к просьбе прислушался, и поезда мчатся в 30 км от городка.
Но вернёмся к дачам. Роль электричек выполняли дачные поезда. Они составлялись из вагонов облегчённой конструкции и курсировали в основном летом. На таких поездах добирались в Боярку, Ворзель, Дарницу.
Стоили они на уровне пригородного трамвая: в Бучу можно было доехать за 30 коп., в Дарницу – за 15. Летом из Дарницы ходил специальный «купальный» поезд, возивший отдыхающих к берегу Днепра. Быстро и дёшево – всего 5 км за 5 коп., то есть по цене городского трамвая. А вот до Центрального вокзала дарницкие отдыхающие тряслись в дачном поезде почти час.
Были и прообразы нынешних такси, извозчики, но они обходились в разы дороже.
Рояль в кустах
Философия дачного отдыха сильно отличалась от нынешней. Если современные дачники стремятся отрешиться от будней цивилизации и соединиться с природой, то их «коллеги» начала XX века стремились к некоему сочетанию природы и цивилизации, пасторальных сюжетов и урбанистики.
Именно такое сочетание вызвало восторг у Вари, героини чеховского рассказа Дачники: «Ты посмотри, как уютно и ласково глядит этот лесок! Как милы эти солидные, молчаливые телеграфные столбы! Они, Саша, оживляют ландшафт и говорят, что там, где-то, есть люди... цивилизация... А разве тебе не нравится, когда до твоего слуха ветер слабо доносит шум идущего поезда?».
Начало XX века – время модерна в архитектуре. Это сказалось и на дачах: популярность приобрёл дачный модерн, в котором кирпичные стены сочетались с деревянными элементами
А вот архитектуру любили – состоятельные дачники строили себе жилища не хуже городских. Начало XX века – время модерна в архитектуре. Это сказалось и на дачах: популярность приобрёл дачный модерн, в котором кирпичные стены сочетались с деревянными элементами.
Дачные дома столетней давности – это ни в коем случае не времянки для хранения садового инструмента. Здания строили для полноценной жизни, ведь на дачу ездили не просто на выходные, а на недели и месяцы. Порой – на целое лето. Именно так поступали Булгаковы и поэтому брали с собой всё необходимое – например пианино.
«Молодёжи в семье было много. Все любили музыку, и весной пианино отправлялось на дачу, а к осени – вместе с хозяевами – возвращалось домой», – вспоминала Инна Листовничая, дочь хозяина булгаковского дома на Андреевском Спуске.
Дачники не только музицировали сами, но и слушали других: в посёлках часто устраивались концерты. Почитались и другие виды искусства, к примеру театр. Причём отдыхающие были как зрителями, так и актёрами — в моду вошли любительские театры.
На выставке Дача Булгаковых в Буче, проходившей в 2013-м, была представлена афиша этого дачного посёлка от 8 августа 1910 года. Мероприятие под нехитрым названием Гулянье включало в себя «детские игры и забавы, воздушный шар, декламацию и танцы при оркестре военной музыки». Маленьких дачников стимулировали материально – афиша сообщает, что «дети, участвующие в декламации, получат на память книжки».
Также анонсировались два спектакля любительского театра: Коломбина и Разлука – та же наука. Среди актёров значится «господин Агарин» – под этим псевдонимом скрывался Михаил Булгаков.
Отдельная тема – детские развлечения. Количество всевозможных забав детворы того времени вполне сравнимо с нынешним выбором игр для смартфонов. Одним из самых популярных развлечений были гигантские шаги. К верхушке высокого столба прикрепляли верёвки и, держась за них, бегали по кругу – шаги действительно получались гигантскими.
Не только искусством и подвижными играми занимались тогдашние дачники. Садово-огородное дело, как и сейчас, процветало
Но не только искусством и подвижными играми занимались тогдашние дачники. Садово-огородное дело, как и сейчас, процветало. Чеховский купец Лопахин предвидел и это: «Теперь он [дачник] только чай пьёт на балконе, но ведь может случиться, что на своей одной десятине он займется хозяйством, и тогда ваш вишнёвый сад станет счастливым, богатым, роскошным».
Впрочем, сады выращивали не только вишнёвые – искушённые в знаниях городские жители, в отличие от мужиков, сажали не картошку и яблоки, а стремились привить на киевской земле несвойственные ей виды растений.
У графини Уваровой был даже отдельный участок для экзотов. Время не пощадило его, зато неподалёку в том же Ворзеле сохранился другой заморский гость – лириодендрон, или тюльпановое дерево.Североамериканский экзот из семейства магнолиевых посадили в 1914 году на участке секретаря Киевской земской управы Жеребцова. Каждый год в июне оно цветёт желтыми цветами, похожими на тюльпаны.
Приходилось дачникам решать и сугубо бытовые вопросы. В посёлках существовали так называемые общества благоустройства — они не только следили за порядком, но и обязывали делать это самих дачников, которые должны были придерживаться целого свода правил.
Отдельные требования вполне логичны – например содержать в чистоте улицу около собственного забора, не складывать там навоз или не сжигать мусор в летний сезон. Но были и явные пережитки бюрократии – залатать яму на общественной дороге дачник мог только с разрешения местного чиновника.
Чужаков не жаловали – в частности, в дачных кварталах Святошина запрещали становиться на ночлег «экипажам» грузовых повозок, следующих транзитом в Киев.
Гости из прошлого
Две мировые войны и советская «война дворцам» не пощадили даже многие крупные памятники архитектуры – что уж говорить о скромных дачах. Даже если участку посчастливилось стать санаторным парком, домики разрушались – небольшие постройки не подходили под санаторные корпуса. Такую картину можно наблюдать вдоль трамвайной линии в Пуще-Водице. Здешние резные деревянные домики в большинстве своём полуразрушены.
Нельзя наведаться и в гости к Булгаковым. В 1918 году, который, по словам самого писателя, был «велик и страшен», домик в Буче сгорел. На его месте в 2011-м поставили памятник и заложили сад.
Осколки уютной дачной атмосферы можно найти в Святошине. Хороший пример дачного модерна находится на пр. Победы, 130/1. Сейчас здесь районное бюро технической инвентаризации
Осколки уютной дачной атмосферы можно найти в Святошине. Хороший пример дачного модерна находится на пр. Победы, 130/1. Это двухэтажный кирпичный домик с деревянным балконом и обширной верандой, украшенной резьбой по дереву. Сейчас здесь районное бюро технической инвентаризации.
Дом № 80 на соседней ул. Львовской, несмотря на малые размеры, поражает роскошью архитектуры – лепнина, богатый декор, золочёные скульптуры. Изначально крышу дачи венчал купол, но он не сохранился. В наши дни тут располагается районная ГАИ.
Дачный модерн, да ещё и в хорошем состоянии, можно найти в Ирпене. Словно сошедший со страниц сказки домик на ул. Стельмаха, 20, – бывшая дача Николая Чоколова, вошедшего в киевскую топонимику благодаря району Чоколовка. Купец I гильдии владел типографией и винокурно-дрожжевым заводом, избирался гласным (депутатом) городской думы и старостой Киевского купеческого собрания.
Деньги и влияние позволили Чоколову приобрести, пожалуй, лучший участок в городке – около реки и железнодорожной станции. Теперь памятник архитектуры – один из корпусов дома творчества писателей.
А вот даче графини Уваровой повезло больше всех – она осталась самой собой. При СССР тут квартировала местная школа, но после реставрации в старинном здании разместился музей Уваровский дом.
***
Этот материал опубликован в №33 журнала Корреспондент от 22 августа 2014 года. Перепечатка публикаций журнала Корреспондент в полном объеме запрещена. С правилами использования материалов журнала Корреспондент, опубликованных на сайте Корреспондент.net, можно ознакомиться здесь.