Из Львова в Австралию: история одного побега от войны
О концлагере, голоде и бомбежке во время пути в тысячи километров и длиною в пять лет австралийка украинского происхождения поведала ВВС Украина.
%img2big%
Читай также: Папа Римский: Многие лагеря для беженцев похожи на концлагеря
Мы жили во Львове. До войны мой отец был адвокатом, говорил на пяти языках, мама была учительницей. В 1944 году, когда советские войска наступали на западную Украину, мы решили бежать.
Упаковали все, что могли уложить в чемодан, сели на поезд на центральном вокзале Львова, даже не зная куда он едет. Как оказалось, нас привезли в концентрационный лагерь Штрасхоф, находившийся в Австрии. Это был октябрь 1944 года.
В концентрационном лагере людей раздевали, осматривали и делили на категории: здоровым, способным к физической работе, выдавали голубую метку и номер, слабых убивали. Мой папа получил номер и голубую метку. Три месяца мы были в плену. Почему-то немцы решили, что он инженер и хотели отправить его и еще 50 других украинцев на работы по заготовке леса. Ему оформили документы, с помощью которых мы и сбежали. Показали их охраннику, вышли за ограду и ушли в лес. Долго там скрывались, затем встретили крестьянина на подводе. Он нас немного подвез.
Хорошо помню, как попали под бомбежку: обнявшись, сидели в яме, вокруг сыпалась земля. Я была на коленях у папы, мы прижимались головами друг к другу. Я спросила, почему мы так сидим. Папа ответил, что если мы погибнем, то все вместе.
Так из концентрационного лагеря мы дошли пешком до словацкого города Нитра. Там нас приютил словак по имени Франк, позволил пожить в своем доме, дал отцу работу. В этом городе мы перезимовали и оттуда отправились дальше на Запад. Пешком дошли до западной Австрии. Мы стремились попасть именно туда, потому что эта зона находилась под контролем французов, а они не возвращали людей в Советский союз. В австрийской деревне Гизинген наша семья прожила четыре года.
Читай также: В Ленинградской области школьники забросали камнями узника концлагеря
Жизнь была трудной, из еды - только картофель, могли купить лук, собирали грибы. Папа работал на фабрике, оттуда брал нити и менял на продукты.
В Австрии в то время было очень много беженцев, оставаться там было нельзя. Не было ни условий, ни еды, ни работы, а нас было много. Поддержала ЮНРРА (Администрация помощи и восстановления Объединенных Наций) и Международная организация по делам беженцев. Они сотрудничали с Австралией и различными странами в Южной Америке. Эти страны нуждались в рабочей силе.
Австралия согласилась принять большую часть беженцев из Европы. Нам обещали медицинскую помощь, а родителям - работу, говорили, что предоставят очень хорошие условия. Поэтому мы согласились.
Смотри также: Прабабушка Рейкьявик прошла: в сети высмеяли главаря ДНР из-за незнания истории и географии
В 1949 году нас поездом доставили из Австрии в Италию. Сначала в Геную, потом в Неаполь. По дороге мы видели очень много разрушенных поселков, сожженные фермы. На меня это произвело страшное впечатление. Несколько месяцев в Италии жили в армейских бараках Мусоллини. Там собралось несколько тысяч человек со всей Европы: Литвы, Латвии, Беларуси, Польши. Выходить из бараков было запрещено, мы были изолированы от общения с местным населением. Нас вакцинировали.
%img3big%
Дорога в Австралию, которую нам оплатила ЮНРРА, началась из Неаполя. Шесть недель мы плыли на торговом корабле под названием Протея через Суэцкий канал, Индийский океан до австралийского побережья. Это небольшое торговое судно было переполнено, нас везли как скот. Женщин и мужчин разместили отдельно. С отцом виделись только в комнате для приема пищи.
Международная организация выделила деньги на питание для беженцев, но кормили нас плохо: макароны и томатный соус. Я заболела корью и цингой. Помню, как ходила на кухню и просила лук. Ела его, как яблоки. Двое детей в дороге умерли.
Читай также: Баварии из бывшего концлагеря украли дверь с надписью “Труд освобождает“
Мои родители рассказывали, что эти проблемы их не пугали. Они хотели начать новую жизнь в другой стране. Были очень рады, что бежали от немцев, из Советского Союза и остались живы.
6 июня 1949 года мы прибыли в Сидней. Мне было 7 лет. Это была очень холодная ночь, шел снег, у нас не было теплой одежды. Нам сказали оставить все теплые вещи в Австрии, дескать, мы едем в страну с теплым климатом. По прибытии нас посадили в поезд и отправили в лагерь, где мы жили фактически в шатре.
%img4big%
Первые впечатления от Австралии были ужасными. Лагеря для переселенцев находились на пустыре. Растительности практически не было: только эвкалиптовые деревья с маленькими листочками. Земля - красная. Никаких признаков цивилизации. Моя мама заплакала, когда это увидела. Но это было лучше, чем Сибирь.
Сначала мы жили отдельно от отца в лагере для переселенцев Батхурст, затем в лагере Грета, который называли “Шоколадным городом“ из-за коричневого цвета домов. Спустя девять месяцев мы наконец поселились у одной вдовы военнослужащего, которая нуждалась в деньгах.
%img5big%
По прибытии в Австралию мужчинам выдали направления на работу - на плантации сахарного тростника или строительство электростанции. Мой папа должен был два года отработать там, где укажет правительство. Таковы были условия нашего переселения. Сначала он работал на железнодорожной товарной станции - ремонтировал поезда, а впоследствии - на фабрике по производству пластика.
Отец работал очень тяжело, порой по семь дней в неделю. Но мы были счастливы, потому что могли купить вдоволь еды: яйца, молоко, хлеб, овощи, апельсины. Мама много готовила, мы отъедались, ведь приехали в Австралию очень худыми. Она работала на фабрике, производящей шерстяные ткани.
Впоследствии мы арендовали жилье получше в обмен на то, что мама будет работать там уборщицей и няней детей хозяев. Через два года мы переехали в отдельную квартиру. Через семь лет получили гражданство Австралии, через восемь скопили денег, чтобы взять кредит на покупку дома.
%img6big%
Читай также: В Польше за слова “польский концлагерь“ хотят сажать в тюрьму
Мои родители были очень религиозными греко-католиками, каждую неделю мы ездили в церковь, где встречались с другими украинцами. В нашей семье до сих пор чтят украинские традиции, празднуют Рождество с украинскими колядками, Пасху с писанками. В кругу близких разговариваем только на украинском. У меня дома есть много украинской вышивки, мама научила меня украинским песням.
В Австралию переехала вся семья моего отца, а мамины родственники остались во Львове, я до сих пор поддерживаю с ними связь, но в Украине не была. Училась в школе, потом в университете, работала в Резервном банке Австралии, позже учительницей. Играла на скрипке в симфоническом оркестре, а сейчас на пенсии.