Почему Наполеон не отменил в России крепостное право? - Би-би-си
Как минимум, половину погибших и плененных во время "русского похода" составляли не французы, а немцы, итальянцы, поляки и представители других "двунадесяти языцев". Тем не менее, в 1813-1814 годах императору пришлось призывать в армию 16-летних мальчишек. Ситуацию уже не мог спасти даже военный гений Бонапарта, хотя, по словам современников, Наполеон в конце войны "вновь надел сапоги итальянской кампании".
По мнению историков, последствия демографической катастрофы эпохи Наполеона отзываются во Франции по сей день. Никогда в дальнейшем она не была первой державой мира и не выигрывала крупных войн самостоятельно.
Поражение Наполеона было вызвано целым рядом факторов: избранной Александром I и Кутузовым верной стратегией "заманивания" неприятеля; ошибочным решением императора идти на Москву; пространством и климатом России; "народной войной".
Однако многие современные историки, особенно российские, указывают еще одну причину.
Несбывшаяся "воля"
"Почему Наполеон не объявил русских крестьян вольными, как он делал везде, куда приходил? Русские дворяне еще до войны боялись этого больше всего. По стране и без того бродили слухи о том, что Наполеон пришел как освободитель", - недоумевает современный российский исследователь Александр Никонов.
"Если бы Наполеон поступил так, он, скорее всего, вызвал бы в России гражданскую войну, и вторжение прошло бы вглубь полыхающей, обессиленной державы", - соглашается петербургский историк Андрей Буровский.
"Я боюсь прокламаций, боюсь, чтобы не дал Наполеон вольности народу, боюсь в нашем крае беспокойства", - писал в первые дни войны будущий герой Бородина генерал Николай Раевский.
"Не одного только внешнего неприятеля опасаться должно; может быть, теперь он для России самый безопаснейший. Нашествие неприятеля произвело сильное крестьянское сословие, познавшее силу свою и получившее такое ожесточение в характере, что может сделаться опасным", - отражал настроения верхов британский представитель при русской ставке генерал Роберт Вильсон.
Среди простых людей ходили слухи, что Наполеон несет "волю", а старообрядцы добавляли, что он - предсказанный еще в XVII веке "царь Развей".
Еще до войны, в апреле 1812 года, на стенах московских домов появились надписи масляной краской: "Вольность!" Полиция провела расследование и арестовала грамотных дворовых людей Петра Иванова и Афанасия Медведева, которые на допросе заявили: "Скоро Москву возьмут французы, будут все вольные, а помещики будут на жаловании".
Мало кому известно, что в составе Великой армии имелся Русский легион численностью в 8 тысяч человек, набранный, в основном, из пленных, взятых французами в ходе кампаний 1805-го и 1806-1807-го годов. Эти люди жили в Европе свободно, воевать их никто не заставлял, но они отправились с Наполеоном, надеясь, что он отменит у них на родине крепостное право.
Вряд ли русские крестьяне в случае провозглашения французами "воли" толпами ринулись бы записываться добровольцами в наполеоновскую армию. Но более чем вероятно, что началось бы массовое неповиновение, погромы усадеб и избиение дворянских семей, в результате чего русским офицерам сделалось бы не до войны.
"Наполеон отлично понимал, что "воля" - самое большое, что он может дать русскому простонародью. Это то, чего от него ждут больше всего. С таким же восторгом, с каким ужасом ждали дворяне", - указывает Буровский.
По имеющимся данным, французский император действительно понимал и колебался, так же как в том, идти ли на Москву или остановиться в Смоленске.
В беседе с бывшим послом в Петербурге Арманом де Коленкуром в 1811 году "он заговорил о русских вельможах, которые в случае войны боялись бы за свои дворцы и принудили бы императора Александра заключить мир".
"Я провозгласил бы свободу всех крепостных в России и уничтожил бы привилегии дворянства. Это создало бы мне массу приверженцев", - сказал он в 1817 году на острове Святой Елены своему врачу О'Меару.
Весной 1812 года ведомство министра полиции Жозефа Фуше, которому подчинялась также французская разведка, в массовом порядке забрасывало в Россию прокламации о "воле".
Находясь в Москве, Наполеон приказал найти в городских архивах и перевести для него материалы по пугачевскому восстанию.
Загадка истории
Однако решительный шаг не был сделан.
1 июля 1812 года Наполеон воссоздал Великое княжество Литовское в составе Виленской, Минской и Гродненской губерний и Белостокского округа и отменил на его территории крепостное право, но через считанные недели отыграл назад.
Комиссар при временном правительстве великого княжества аббат Биньон объявил: "впредь не предполагается никакой перемены в отношениях между господами и подданными". Маршал Даву на встрече с дворянами Могилевской губернии заверил: "Крестьяне останутся в повиновении помещикам своим".
Применительно к остальной России вопрос вообще не поднимался.
Советские историки видели причину в том, что французский император, начав как якобинец, к 1812 году превратился в реакционера.
Современные исследователи склоняются к тому, что Наполеон на протяжении жизни взглядов не менял и революционные идеи никогда его не привлекали.
10 августа 1792 года, когда парижане штурмовали дворец Тюильри, юный артиллерийский поручик, стоя среди любопытных со своим приятелем Бурьеном, обозвал восставших "канальями" и "самой гнусной чернью".
Увидев, что перепуганный Людовик XVI вышел на балкон во фригийском колпаке и поклонился толпе, с величайшим презрением сказал: "Какой трус! Надо было смести пушками 500-600 человек, остальные разбежались бы!"
Получив за взятие Тулона генеральский чин, он признавался брату Люсьену, как противно ему служить Робеспьеру.
Но принцип гражданского равенства Наполеон проводил в жизнь неуклонно. В Италии, Германии, Испании и всюду, куда приходила его армия, он решительно упразднял феодальные порядки.
Почему Россия стала исключением?
"Работает - не трогай!"
Многие исследователи полагают, что Наполеон сохранил крепостное право по той же причине, по какой нацисты сохраняли на оккупированных территориях колхозы: в интересах снабжения армии.
Масштабные перемены грозили временно дезорганизовать экономические отношения. Рыночный фермерский уклад неизвестно, когда сложится, а продовольствие и фураж были необходимы сегодня.
Французы отлавливали бежавших из деревень помещиков и водворяли их на место, требуя поставок в обмен на защиту силами своей армии. В недавно присоединенных к России губерниях к западу от Смоленска это работало.
"Им отдают опять в управление крестьян, и таким образом задобренные пленники обещают нам, что если они будут охраняемы от мародеров, то и мы будем получать от них вино, муку, скот и фураж", - писал впоследствии один из участников таких экспедиций "по спасению помещиков".
"Жители не разорены, они добровольно предоставили все французам, устроили для них магазины фуража и продовольствия и по большей части сохранили свои дома и скот", - записал в дневнике русский офицер Александр Чичерин, в ноябре 1812 года вступив со своим полком в одну из белорусских губерний.
Россия - не Европа
Александр Никонов предполагает, что Наполеон пожалел русских дворян, а крестьян посчитал не готовыми к свободе.
Историк указывает, что просвещенные русские были для Наполеона военными противниками, но людьми одной с ним цивилизации, носителями европейской культуры и менталитета, говорившими по-французски, в терминах большевиков, "социально близкими", а бородатые мужики - кем-то вроде бедуинов, с которыми он имел дело во время египетского похода.
"Я мог бы вооружить наибольшую часть населения России против нее же самой, провозгласив свободу рабов. Но, когда я узнал грубость нравов русского народа, я отказался от этой меры, которая предала бы смерти, разграблению и самым страшным мукам много семейств", - заявил Наполеон О'Меару.
"Он слишком хорошо помнил, что творили во Франции якобинцы, и представлял, какой хаос может случиться в дикой России, если дать волю людям, которые верят в домовых и не могут отличить французов от чертей", - пишет Никонов.
Изучение документов по истории пугачевского бунта могло лишь усилить это настроение.
Наполеон свято чтил частную собственность и был готов дать крестьянам только личную свободу и гражданские права, а жители России, в отличие от европейцев, ценили их невысоко. Даже в Литве и Белоруссии крестьяне сочли освобождение без земли "куцей волей" и вместо благодарности принялись бунтовать как против помещиков, так и против французской администрации.
Вероятно, Наполеон побоялся дать выход этой стихии и разжечь пожар, который мог спалить и его.
"Шаромыжники"
Война 1812-1814 годов обогатила французский язык словом "бистро" (казаки и солдаты, заходя в парижские кафе, поторапливали гарсонов: "Быстро, быстро!"), а русский язык - словами "шаромыжник" и "шваль".
Голодные и замерзшие французы, прося у крестьян крова и хлеба, обращались к ним "cher ami" ("дорогой друг"). "Cheval" по-французски "лошадь", что красноречиво свидетельствует о состоянии наполеоновской кавалерии.
Русская армия пленила около 50 тысяч неприятельских военнослужащих. Намного больше было захвачено партизанами или просто отстало от своих. Общее количество "шаромыжников" к концу 1812 года достигло 216 тысяч человек.
Как правило, обращались с ними гуманно. Монахини подмосковного Рождественского монастыря кормили и лечили их, говоря при этом: "Не умирать же им голодной смертью, а шли они на нас не по своей воле".
Лагерей военнопленных не было. В правительстве высказывались опасения, не составит ли такое множество недавних врагов угрозы для внутренней безопасности, когда армия уйдет в Европу, но "шаромыжники" вели себя лояльно и тихо.
Крепостное состояние или рекрутчина иностранцам не грозили. Устроиться можно было неплохо.
Настало раздолье для небогатых дворян, которые раньше не могли себе позволить французского гувернера или повара. Правда, качество кадров соответствовало цене.
У известного экономиста Юрия Арнольда, сына мелкого смоленского помещика, был в детстве такой воспитатель, 30-летний наполеоновский солдат по фамилии Гражан. Мальчик обожал "дядьку", который научил его разводить костер, ставить палатку, стрелять и барабанить.
В 1818 году родители отправили Юру в Московский дворянский пансион, а Гражан уехал на родину. Педагоги были в ужасе: подросток свободно говорил по-французски, но при этом сыпал выражениями вроде "что ты тащишься, как беременная вошь по куску дерьма?"
Около 12 тысяч "шаромыжников" - те, кого дома никто не ждал и кому особенно не нравились Бурбоны - остались в России навсегда. Людовик XVIII просил Александра I как-нибудь на них воздействовать, но русское правительство заниматься этим не стало.
Краевед Юдин в конце позапрошлого века нашел на Дону 49 потомков наполеоновских солдат, записавшихся в казаки: Жандр сделался Жандровым, Биньелон - Беловым и так далее.
Русские во Франции
Отдельные случаи грабежей и насилия, задокументированные, в частности, автором фундаментальной "Истории XIX века" Эрнестом Лависсом, имели место. A la guerre comme a la guerre. Но в целом русская армия во Франции вела себя по-рыцарски.
Атаман Платов перед вступлением в неприятельскую столицу собственноручно написал приказ: "Обывателям города Парижу никакой обиды не чинить, наипаче не обижать ихних мадамов и мамзелей, кроме как если по взаимному согласию. Помнить, что мы присяжные казаки русского императора, войско благородное и цыбулизованное".
"80 тысяч завоевателей спали рядом с нашими гражданами, не нарушая их сна и не причиняя им ни малейшего насилия. Спросите жителей, какой солдат постоянно выказывал наибольшую человечность, величайшую дисциплину, наименьшую враждебность - можно поставить сто против одного, что они назовут русского солдата. Русские заслужили своим поведением благосклонность жителей, говоривших, что они предпочли бы иметь на постое трех из них, нежели одного баварца", - писал французский историк Шатобриан.
Александр I проявил себя во Франции гораздо большим либералом, чем дома. Именно по его настоянию реставрация Бурбонов сопровождалась принятием самой демократической в Европе конституции. Когда переметнувшийся на сторону новой власти Талейран принялся рассказывать, как французы любят "Людовика Желанного" и хотят возвращения "легитимного" абсолютизма, Александр брезгливо отмахнулся и попросил хотя бы ему очки не втирать.
В 1817 году, когда русская армия покидала Францию, Александр распорядился уплатить из казны все частные долги, сделанные офицерами за время оккупации.
Царь гулял по Парижу без охраны и заходил в кафе, танцевал на балу с Жозефиной Богарне, кормил в Фонтенбло любимого лебедя Наполеона, заказал его придворному художнику Франсуа Жерару собственный портрет, ныне хранящийся в Эрмитаже, приобрел безделушки из кабинета французского императора (именно купил, а не забрал по праву победителя), и вообще явно наслаждался жизнью.
Во Франции нравилось не только Александру. "Шаромыжники" охотно оседали в России, а русские крепостные рекруты, надышавшись воздухом свободы, массами дезертировали. Привычные к сельскому труду, они нанимались в работники к фермерам, многие женились на их дочерях (мужчин-то во Франции не хватало).
На запросы русского правительства французские власти отвечали, что не могут вернуть этих людей, потому что "жители скрывают их".
"Смышленый", по словам очевидца этой истории артиллерийского офицера Барановича, денщик полковника Засядько задумал оставить службу и не нашел ничего лучше, как сообщить о своем намерении командиру: "Теперь мы не в России, господин полковник, а в вольной земле!"
Характерно, что Засядько растерялся, не зная, что с таким подчиненным делать, и доложил генералу Полторацкому, а тот, недолго думая, велел всыпать солдату 500 шпицрутенов, "что было исполнено в виду французов, дивившихся нашей дисциплинарии".
Мемуарист называет данный случай "неслыханным", но таковой являлась только глупая честность денщика. Баранович утверждал, что армия за три года недосчиталась 40 тысяч "нижних чинов". Большинство исследователей находят цифру сильно завышенной, но, в любом случае, "невозвращенцев" было немало.
"Суди сама, до какого падения дошла наша армия, если старик унтер-офицер и простой солдат остаются во Франции, а из конногвардейского полка в одну ночь дезертировало 60 человек с оружием и лошадьми", - писал жене бывший московский градоначальник граф Федор Ростопчин.
При этом сам Ростопчин, выйдя в отставку, до конца своих дней жил в Париже.
Царская милость
Победа над Наполеоном привела к подъему русского национального духа и культуры.
Однако заодно с национальной гордостью консолидировался самодержавно-крепостнический строй. Вместо внутреннего развития правительство чрезмерно увлеклось внешней политикой.
Многие выдающиеся умы, в том числе Александр Солженицын, полагали, что исторически выгоднее для России было бы проиграть войну 1812 года.
Оккупировать необъятную страну и лишить ее государственности и самобытности все равно было невозможно, да Наполеон такой задачи и не ставил. Но поражение заставило бы элиту осознать несовершенство общественного уклада и необходимость перемен. Значительно меньшая по масштабу военная неудача под Севастополем в 1855 году послужила толчком к отмене крепостного права.
После победы возобладала иная логика: зачем что-то менять, когда и так все замечательно?
"Самые крепкие цепи для народа куются из победных мечей", - писал Александр Герцен.
Есть свидетельства, что в разгар Сталинградской битвы, когда судьба страны висела на волоске, политруки получили негласное указание: не препятствовать распространению слухов, что после войны распустят колхозы. Интеллигенция надеялась на прекращение репрессий и свободу мысли и слова: народ ведь доказал свою верность и патриотизм. Надежды на "волю" как награду за военный подвиг оказались тщетными, как и мечты солдат и ратников 1812 года.
Андрей Буровский уверен, что Александр I, в отличие от Сталина, всю жизнь думал об отмене рабства, но накануне большой войны и после блестящей победы не решался задеть интересы главного военного сословия - дворянства.
В высочайшем манифесте от 30 августа 1817 года крепостные удостоились одного предложения: "Крестьяне, верный наш народ, да получат мзду свою от Бога".
"Фраза из тех, которые трудно забыть и простить", - комментирует Буровский.
"Отказ от раскрепощения после 1812-1815 годов - акт национального предательства. Можно понять страх Александра и его приближенных перед новыми изданиями пугачевщины. Оправдать пассивность и неспособность совершить необходимое нельзя. Точно так же нельзя оправдать тех, кто своей позицией вынудил правительство не идти на раскрепощение. Эгоистическое упрямство и маниакальный консерватизм дворян затормозили развитие и экономики, и общественных отношений", - пишет историк.
Источник: Русская служба Би-би-си
