Корреспондент: Сообразили на троих. Письмо из Бразилии
Словосочетание “пограничная полоса” я привык ассоциировать с колючей проволокой, немецкими овчарками, 38-й параллелью, Берлинской стеной и любым другим силовым противостоянием или потенциальной вероятностью такового. Ну а сама граница, как водится, должна быть “на замке”.
Но каскад водопадов Игуасу, разделяющих Бразилию и Аргентину, выпадает из этого контекста. У них этот самый замок какой-то очень условный, а обоюдная лояльность сторон подчёркивается тёплым климатом, обильной растительностью и экзотической живностью.
Фактически это граница ещё и с Парагваем, только к водопаду он не примыкает. А три соседствующих населённых пункта, Пуэрто Игуасу (Аргентина), Фоз ду Игуасу (Бразилия) и Сиудад дель Эсте (Парагвай), на карте воспринимаются как один мегаполис.
В Парагвай я заехал ненадолго, отправившись посмотреть на Итайпу, одну из мощнейших электростанций планеты, активно меряющейся размерами со своим китайским аналогом. Итайпу — “поющий камень” на языке местных индейцев гуарани, — предприятие на два государства: Бразилию и Парагвай. Вместе скидывались, вместе строили, вместе и обслуживают.
Автобус сделал остановку на парагвайской стороне, но поскольку территория формально общая, за порядком следил “корпоративный полицейский”, а не пограничник. Во время экскурсии вода через турбину лилась вялым ручейком, поэтому о мощи конструкции мне пришлось поверить экскурсоводу на слово.
Знакомиться с водопадами Игуасу я начал с бразильской стороны. Если светит солнце — на них обязательно есть радуга. Множество радуг. Абсолютно везде. Окружающими пейзажами можно любоваться намного дольше, чем те несколько дней, что я провёл на гигантских водопадах, высота которых достигает 80 м.
На бразильской стороне есть Парк птиц. Некоторые особи содержатся в тесных клетках, но большинство разгуливают по обширной парковой территории. Пернатые подпускают к себе близко, дают погладить, а могут и вовсе взгромоздиться на туриста.
Поздним вечером я решил зайти в тамошнюю забегаловку вблизи домика, в котором остановился. Напротив стоял пикап с открытыми дверьми, из него доносился местный музон, под лампой, облепленной насекомыми, сидели мужики и выпивали. Они тут же обступили меня и начали знакомиться на ломаном английском. Вскоре усадили за стол и предложили местное пиво.
“Руи Пфайфер”, — представился седой мужичок европейской наружности. Его предки переехали из Германии, но сам он родился и всю жизнь прожил в Фоз ду Игуасу, проработав на ГЭС инженером до пенсии. Он очень искренне звал к себе в гости на барбекю, но с пониманием отнёсся к тому, что мне предстоял ранний переезд.
Один из его друзей, тёмный и упитанный Рамон, представившись, начал изображать стрельбу из помпового ружья. Увидев моё непонимание, достал корочку полицейского и сказал, что он тут служит и ему скоро заступать в патруль.
“Я тут дежурю. Очень безопасный район”, — говорил Рамон, оглядывая окрестности. На мой резонный вопрос, зачем в безопасном районе колючая проволока под напряжением на заборах домов, он искренне удивился: “Ну как? Для безопасности!”.
Затем он свистнул вслед проезжавшему полицейскому фургону, который тут же сдал назад. Из него выскочили полицейские во всеоружии и в бронежилетах. Знакомство продолжилось. Ребята оказались душевными, общение было искренним и прощаться не хотелось.
Если не считать 15 минут на гидроэлектростанции, в Парагвай я не поехал. Местные переубедили: мол, Сиудад дель Эсте — не более чем огромный рынок поддельной электроники. Дело в том, что надпись “сделано в Парагвае” для латиноса — примерно то же, что для гринго “сделано в Китае”.
В последний раз я окинул взглядом Парагвай и Бразилию на Мосту трёх государств. А на следующий день поехал к водопадам в Аргентину. Переход границы — дело десяти минут: штамп в паспорте и сканирование рюкзака.
Первым пунктом посещения я выбрал Глотку дьявола — самый крупный из водопадов Игуасу. Затем покатался на шлюпке внизу и всё оставшееся время ходил от одной локации к другой, каждая из которых была не хуже предыдущей.
Очень впечатлили местные насекомые, фотографируя которых, люди подставляли пальцы для обозначения масштаба. Здешние бабочки совсем не боятся людских прикосновений и с удовольствием идут на руки. Самая необычная из них — “бабочка-88”: с таким “нацистским” числом на крыльях ФИФА вряд ли допустила бы её на трибуны нынешнего чемпионата мира.
По парку перемещается и более крупная живность: всевозможные рептилии и носухи, именуемые местными жителями “коати”. Милые землеройки не против поживиться и лёгкой добычей — туристической снедью. Они лезут на столы уличных кафе и вспарывают пакеты лёгким прикосновением острых когтей, делая это весьма деловито и сосредоточенно.
А ещё местные жители любят рассказывать о том, что Элеонора Рузвельт, побывав на Игуасу, якобы сказала, что Ниагарский водопад не идёт с ним ни в какое сравнение. На Ниагаре я ещё не был, но охотно верю.
Игорь Повч — частный предприниматель
***
Этот материал опубликован в №25 журнала Корреспондент от 27 июня 2014 года. Перепечатка публикаций журнала Корреспондент в полном объеме запрещена. С правилами использования материалов журнала Корреспондент, опубликованных на сайте Корреспондент.net, можно ознакомиться здесь.
