Блог из Луганска: два года новой жизни
Яна Викторова
Для ВВС Украина
Два года – приличный срок! С того самого лета прошло ровно два года - и ровно столько я живу в Луганске совершенно новой жизнью, к которой не готовилась и готова не была.
И, принимая решение - уезжать или оставаться, я совершенно не брала в расчёт, что на фоне внешних перемен со мной будут происходить перемены внутренние, не заметные на первый взгляд.
1. Новая роль . До войны я была очень активна! Моей энергии хватало на несколько работ, встречи с друзьями, путешествия, смелые планы. Я была занята последние лет пять в благотворительных проектах, которые оказывали помощь детским домам и домам престарелых, поздравляли с праздниками людей с ограниченными возможностями и организовывали праздники. Когда что-то происходит с тобой постоянно, к этому привыкаешь и воспринимаешь это как норму. Для меня вполне нормальной была моя насыщенная, яркая жизнь, звонки о помощи и письма благодарности.
В одночасье я оказалась с другой стороны благотворительности – я стала потенциальным получателем помощи. Меня внесли в скрижали и летописи как одинокую мать и мать ребёнка до трёх лет. Мне полагалась помощь вместе с инвалидами и одинокими стариками.
Я стала ходить в социальные службы, чтобы мне налили в банку с широким горлом литр подсолнечного масла и после долгой очереди выдали мой продуктовый пакет. И дело не в том, что я могла отказаться от этого, я стала остро нуждаться во всём этом! Ждать помощь! В моей семье стали радоваться банкам тушёнки и сахару, ношеным ботинкам для сына и куртке для меня.
То есть моя новая роль получателя помощи пришлась мне впору, как костюм, который я одела как-то сразу и без примерки. Мне кажется, в жизни должна быть определённая очерёдность – брать и отдавать, получать и делиться. Пока я и мои соседи стойко выступаем в роли просителей – в каждом доме или старики, или лежачие, или безработные. И вместе со мной все остро радуются половине пачки сахара и россыпи заварного чая.
2. Время . С конца июля 2014 года из моей жизни напрочь исчезла потребность бывать где-то по вечерам. С работы меня уволили, сократив весь отдел, и моя жизнь перешла в новое измерение времени – с утра.
Рынок, походы по делам, детская больница. Друзья выехали – повод видеться с ними отпал сам собой. Концертов и тем более вечерних концертов у нас нет. Вся культурная жизнь города - до 17:00, но оказалось, что эта часть жизни тоже как-то совершенно не актуальна в моей новой жизни, хотя до лета 2014 года мы с друзьями с удовольствием планировали свои походы и поездки, покупали заранее билеты и ждали гастролей любимых звёзд.
За последние два года, выбравшись несколько раз в центр города после 17:00, я изумилась – людей нет. Магазины закрываются в лучшем случае в 17:00, а те, которые работают дольше, совершенно пусты.
В моей новой жизни время стало совершенно другим. Жизнь стала похожей на ту, что была когда-то до всеобщей электрификации – только в светлое время. И ещё я стала слышать постоянные разговоры о том, что передвигаться в комендантский час нельзя – задержат, будут выяснять кто ты и что…
Мама по воле случая оказалась в центре города около 23:00 – время начала комендантского часа. Транспорт, конечно, уже не ходил – он работает только до 19:00, а я пережила невероятный стресс, вызывая маме такси на остановку в центр города и представляя, как она пойдёт пешком, если я не смогу найти машину.
3. Прошлое. Стало казаться исключительно счастливым. Поскольку работа, коллеги и карьера в одночасье перешли в категорию прошлого, всё вместе стало казаться самым лучшим отрезком моей жизни – работа долгие годы в дружном коллективе, где мы были откровенны друг с другом и делились радостями и домашней выпечкой.
До лета 2014 года моя жизнь не была окутана особым флёром счастья – это была вполне обычная жизнь, которой живут многие. Мне нравился мой рабочий стол, мои обязанности, мои коллеги, зарплата и командировки. Мне нравилось всё, но мне хотелось чего-то нового, поскольку перемен в моей жизни почти не происходило.
Перемены наступили настолько внезапно, что моя утерянная стабильная жизнь оказалась самой счастливой, а потеря её – огромной потерей, которую я оплакиваю до сих пор. Приходя на работу после отгула, я находила на своём столе пару конфет. Вместе с коллегами мы планировали отпуска, придумывая маршруты. Оказалось, что всё это очень важные составляющие нормальной жизни.
4. Навыки. Покупка товаров и билетов через интернет оказалась совершенно не нужной в моей новой жизни. Навыки посылать посылки и получать их. Привычка поздравлять родственников открытками к праздникам, бросая их в почтовый ящик, тоже ушла в прошлое, как и уйма других профессиональных умений.
Перевалив за второй год этой новой жизни, я поймала себя на том, что завидую героям фотографий из плацкартных вагонов. Я стала всё чаще ловить себя на том, что робею ехать куда-то, боюсь быть обманутой или убитой в дороге. У меня появился страх провинциала, который более-менее уверен только у себя дома.
А компенсаций отсутствующих в моей жизни дорог стал тот же интернет – я стала с упоением смотреть и читать о путешествиях, чьей-то насыщенной и яркой жизни, в которой меняются города, страны, наряды…
Я стала подсматривать за путешествиями незнакомых людей, получая от этого новые и незнакомые до этого удовольствия. Хотя такая компенсация отсутствия собственной нормальной жизни отчего-то очень уж похожа на душевный онанизм.
5. Оправдания и объяснения . На протяжении этих двух лет я бесконечно оправдываюсь и объясняюсь, почему я никуда не уехала и "кисну" с этой "дыре".
Я сдаю тест на свой здравый смысл, который постоянно ставят под сомнение все те, кто уехал. Я отвечаю на вопросы о том, что магазины у нас работают, и разрушено далеко не всё, мы не сидим всю жизнь в подвалах и не поём гимн "республики" круглые сутки.
Но разница между тем, как было и стало, всё более очевидна. Хотя ко всему привыкаешь, и через следующие два года, вероятно, я просто перестану замечать свои собственные перемены.
