Корреспондент: Писатель во главе государства. 12 идей первого президента Чехии

Чехия до сих пор не может прийти в себя после того, как всередине декабря из жизни ушел Вацлав Гавел - любимый президент страны исовесть нации. Феномен Гавела для чехов заключается в том, что он сталфлагманом тех изменений, которые сделали из постсоветской Чехии процветающееевропейское государство. Он инициировал большой пакет преобразований во всехсферах жизни, начиная от построения рыночной экономики и заканчивая принятиемновой конституции.

Гавел провел на президентском посту более десяти лет. Итогего политической карьеры лучше многих подвел Алексей Симонов, глава Российскогофонда защиты гласности: “Гавел сумел достойно избежать главной опасности всехновоиспеченных политиков - у него не атрофировалась совесть”.

Вести свой народ к новой жизни Гавел начал еще в 1960-х.Тогда молодой, талантливый и бесстрашный драматург в своих пьесах обличал коммунистическую действительность

Вести свой народ к новой жизни Гавел начал еще в 1960-х.Тогда молодой, талантливый и бесстрашный драматург в своих пьесах обличалкоммунистическую действительность. Все это время Гавел был одним из лидеров антикоммунистическогодвижения.

После того как Чехия встала на путь демократии, а сам Гавелзанял пост президента, он продолжил критиковать общество, тем самым провоцируяего на дискуссии и поиск новых путей, которые затем отобразились в реальнойполитике. Несмотря на то, что Гавел покинул пост в 2003 году, его соратники исейчас оказывают влияние на жизнь страны, в частности, Карл Шварценбергвозглавляет МИД.

То, как Гавел видел жизнь без тоталитарной системы и борьбуза свободу, он описал в своем самом известном эссе Сила бессильных. И хотя оно былонаписано в 1978-м, многие его части актуальны и сейчас, особенно для Украины. Корреспондентпредлагает десять выдержек, которые помогают понять, чем руководствовалсяГавел, работая над новой Чехией.

“Жизнь в [посттоталитарной] системе насквозь пророслалицемерием и ложью; власть бюрократии называется властью народа; повсеместноеунижение человека выдается за его окончательное освобождение; изоляция отинформации называется ее доступностью; правительственный произвол - соблюдениемзаконности; распространение имперского влияния выдается за помощь угнетенным;отсутствие свободы слова - за высшую форму свободы; избирательный фарс - завысшую форму демократии; запрет на свободную мысль - за самое передовое научноемировоззрение; оккупация - за братскую помощь. Власть находится в плену у собственнойлжи, поэтому и прибегает к фальши. Фальсифицирует прошлое. Фальсифицируетнастоящее и фальсифицирует будущее. Подтасовывает статистические данные. Притворяется,что уважает права человека. Притворяется, что ни в чем не притворяется"

- о том, что подмена понятий - главное оружие авторитарной итоталитарной власти.

“Каждому человеку, естественно, ничто человеческое не чуждо:в каждом живет стремление к собственному человеческому достоинству,нравственной цельности, свободе волеизъявления, трансценденции “мираобъективной реальности”; вместе с тем практически каждый в большей или меньшейстепени способен смириться с “жизнью во лжи”, каждый в какой-то степениподвержен серой банальности и стандартам, в каждом велик соблазн раствориться вбезликой массе и мирно плыть по течению псевдожизни"

- о стадном инстинкте как лучшем помощнике авторитарныхправителей.

“Правда получает в посттоталитарной системе специфическое иневедомое другим системам содержание: правда играет в ней более крупную и,главное, новую роль фактора власти, то есть непосредственной политической силы"

- об особой силе правды и свободы слова в посттоталитарномобществе.

“Жестокий парадокс: чем более некоторые граждане вступаютсяза других граждан, тем чаще они обозначаются словом, которое их от тех, “другихграждан”, отделяет!"

- о парадоксальной маргинализации диссидентов.

“Единственно возможное начало прихода нации к болеедостойной жизни [Томаш] Масарик [один из лидеров движения за независимостьЧехословакии, ее первый президент (1918-1935)] видел в человеке, внеобходимости создавать прежде всего условия для более достойного человеческогосуществования; изменение положения народа он не представлял себе без изменениясамого человека"

- о Томаше Масарике, которого в Чехии почитают не меньше,чем Гавела. Он разработал национальную программу, основанную на идее честной иответственной работы в рамках существующего устройства, направленной навозрождение творчества и национального самосознания.

“Я много раз убеждался, как полицейский, прокурор или судья,имея дело с опытнейшим хартистом, стойким адвокатом и будучи выставленным наобозрение общественности, самым тщательным образом вдруг начинает следить затем, чтобы ритуал соблюдался без сучка без задоринки; а то, что за ритуаломскрывается государственный произвол, в общем-то, остается без изменений"

- о преобладании формы над содержанием в тоталитарнойправоохранительной системе.

“Скрытый общественный кризис может в любой момент вызватьсамые разнообразные политические перемены - потрясти устои власти, индуцироватьв них или, подобно катализатору, обострить различные скрытые противоречия; онможет сильно воздействовать на общую атмосферу жизни, вызывать неожиданные инепредвиденные социальные движения и взрывы"

- наглядным доказательством этого тезиса стала арабскаявесна, а его самая яркая иллюстрация - судьба Муаммара Каддафи, лидера Ливии напротяжении более 40 лет, который был убит повстанцами в октябре 2011-го.

“На самом деле нет оснований предполагать, что традиционныепарламентские демократии были бы способны указать, как решительно противостоять“самодвижению” технократической цивилизации и постиндустриальному потребительскомуобществу; они сами находятся в его подчинении и беспомощны перед ним; толькоспособ, которым они манипулируют человеком, бесконечно более утончен, изыскан ине так жесток, как в посттоталитарной системе"

- мысль, созвучная с высказыванием британского премьераУинстона Черчилля: “Демократия - это худшая из систем управления обществом, ноничего лучшего человечество еще не придумало”.

“Поворот политики к конкретному человеку мне представляетсячем-то существенно более глубоким, нежели возврат к привычным механизмамзападной демократии. И если еще в 1968 году я думал, что нашу проблему можнорешить, создав какую-то оппозиционную партию, у которой будет возможностьоткрыто участвовать в борьбе за власть с партией, находящейся у власти, тотеперь мне стало ясно, что в действительности так просто это не происходит ичто никакая оппозиционная партия сама по себе, так же как и любой новый закон овыборах сам по себе, не может гарантировать обществу, что оно вскоре не станет жертвойкакого-то нового насилия"

- о том, что лишь признаваемые всеми общественные ценности,а не группа людей, могут стать залогом сохранения демократии.

“И вот еще вопрос: действительно ли “светлое будущее” -всегда лишь дело какого-то отдаленного “там”? А что, если это, напротив, что-то,что уже давно “здесь”, и только наши слепота и бессилие мешают нам видеть и раститьего вокруг себя и в себе?"

- о философском понимании политического процесса.

Вацлав Гавел в датах

Родился в 1936 году в Праге в известной семье. В 1960-хначал писать антикоммунистические пьесы. В 1989-м он инициирует Гражданскоедвижение, и как его лидер становится единственным реальным кандидатом впрезиденты. В декабре Гавела избирают на этот пост. Покинул он его в 1992-м из-заразвала Чехословакии, но уже в 1993-м Гавел был избран президентом Чехии. Наэтом посту он пробыл два срока, до 2003 года. Умер в декабре 2011-го.

***

Этот материал опубликован в №7 журнала Корреспондент от 24 февраля 2012 года. Перепечатка публикаций журнала Корреспондент в полном объеме запрещена. С правилами использования материалов журнала Корреспондент, опубликованных на сайте Корреспондент.net, можно ознакомиться здесь.

• Теги:
• Чехия
• журнал Корреспондент
• Гавел
• идеи