Дракон, слон и медведь наносят взаимные визиты - Би-би-си

В конце 1990-х годов тогдашний российский премьер Евгений Примаков выдвинул идею "оси Москва-Пекин-Дели". Спустя 15 лет из этого ничего не вышло.

Однако крупнейшие державы Азии являются друг для друга важными партнерами. Их объединяют общие задачи модернизации и неприятие однополярного мира. В отличие от Запада, у Москвы нет с ними идеологических, а с Индией и геополитических противоречий.

Обозреватель Русской службы Би-би-си Артем Кречетников поговорил о состоянии и перспективах отношений в великом азиатском треугольнике с российскими экспертами по Китаю и Индии - профессором Финансового университета при правительстве России Николаем Котляровым и главным научным сотрудником ИМЭМО РАН Андреем Володиным.

"Длинный юань" и "шелковый путь"

Би-би-си: После того как новый лидер Китая Си Цзиньпин нанес свой первый международный визит в Москву, наблюдатели заговорили о новом витке китайско-российского сближения на антизападной основе. Может ли сегодня в том или ином виде осуществиться "план Примакова"?

Николай Котляров: Создание "оси" было с самого начала маловероятным, и специалисты-синологи это понимали. Китай принципиально не вступает в военно-политические блоки. Отношения с Москвой он и дальше будет развивать на двусторонней основе, а также в форматах ШОС и БРИКС.                             

Би-би-си: Эксперты указывают на три причины: прохладные отношения между Китаем и Индией; нежелание Пекина и Дели осложнять отношения с Америкой; осознание Россией того факта, что, даже если "ось" состоится, она там будет явно не первой.

Николай Котляров: Безусловно, все эти факторы имеют место. Оформленный политический альянс с какими-то взаимными обязательствами никому не нужен. В отношениях превалирует экономика.                             

Би-би-си: Перейдем к экономике. Россия в основном поставляет в Китай сырье в обмен на готовые изделия. На нефть и газ приходится почти 70% объема экспорта. Можно ли как-то изменить ситуацию?

Николай Котляров: В принципе, совершенствовать структуру экспорта желательно, но это вопрос не отношений с Китаем, а успехов российской модернизации, и, в любом случае, дело не завтрашнего дня.                             

Полагаю, надо смотреть на вещи реально, использовать свои естественные конкурентные преимущества и торговать тем, что имеем.

Было бы правильно и справедливо, если бы значительная часть валютной выручки от продажи в Китай сырья шла на развитие Сибири и Дальнего Востока, поскольку это сырье там, в основном, и добывается.

Торговля и инвестиции

Би-би-си: Китай - одна из немногих стран, с которыми у России отрицательное сальдо торгового баланса. Мы не первый год слышим о желательности роста поставок туда энергоносителей и политической целесообразности частичной переориентации нефтегазовых потоков с Европы на восток. Что мешает?

Николай Котляров: Китайцев не устраивают цены, предлагаемые "Газпромом". Они получают дешевый газ из Туркмении, добывают много угля. По оценочным запасам сланцевого газа Китай на первом месте в мире.                             

Конъюнктура мирового газового рынка для нас не очень благоприятна. В нулевые годы широко обсуждались проекты поставки сжиженного газа из России в США, теперь выяснилось, что в связи с перспективой разработки сланцевых месторождений он американцам не нужен.

Ситуация неоднозначная. Себестоимость добычи в Туркмении объективно ниже, чем в Сибири. Нельзя торговать себе в убыток. Но я думаю, ради завоевания огромного и перспективного рынка можно пойти на снижение цены. Возможно, во время визита Медведева будет обсуждаться, в том числе, и данная тема.

Би-би-си: Если торговля по принципу "забирай на границе и плати наличными" развивается более или менее успешно, то положение в сфере инвестиций аналитики единодушно признают неудовлетворительным. Причем речь идет главным образом о заинтересованности России в инвестициях из Китая. Одно из интернет-изданий назвало визит Медведева поездкой "за длинным юанем".

Николай Котляров: Вряд ли один визит кардинально изменит ситуацию. Москве нужны инвестиции в высокотехнологичные отрасли, а китайцы хотят вкладываться в добычу полезных ископаемых, куда Россия вообще не очень охотно пускает иностранцев.

Что касается среднего и мелкого бизнеса, мешает отсутствие инфраструктуры, неблагоприятный правовой климат и криминальная обстановка.

Российских предпринимателей в Китае тоже не очень привечают. Я бы сказал, с обеих сторон не видно заинтересованности на государственном уровне.

Би-би-си: Работает ли на сотрудничество моральный климат в российско-китайских отношениях? У Запада имеются к России претензии по части прав человека, а Москва и Пекин в этом смысле, как говорится, сидят в одной лодке.

Николай Котляров: Отнюдь, хотя и по иной причине. Китай за последние 30 лет совершил гигантский рывок, их элита и общество больше не воспринимают Россию не только как "старшего брата", но и как равного партнера.                        

Би-би-си: Президент Си Цзиньпин 7 сентября в Астане предложил создать некий "экономический пояс Великого шелкового пути". Детали пока не конкретизированы, но, как говорил герой фильма "Иван Васильевич меняет профессию", "понять его, надежа-царь, немудрено". Хотят создать экономический блок под своей эгидой вместо продвигаемого Москвой Евразийского союза? Некоторые наблюдатели уже назвали инициативу Си Цзиньпина вторым, после решения Украины заключить соглашение об ассоциации ЕС, чувствительным ударом по внешней политике Владимира Путина.

Николай Котляров: Мировая практика показывает, что маленькие государства обычно стараются маневрировать между центрами силы. Однозначно утверждать, что Центральная Азия уходит под Китай, на мой взгляд, преждевременно. У китайцев больше денег, в пользу России говорят общие исторические и культурные корни. Как все реально сложится, сложно сказать, но, думаю, равновесие в регионе сохранится надолго.                             

Би-би-си: Еще одна озабоченность российского общества - китайская миграция на Дальний Восток, которую кое-кто именует "демографической агрессией".

Николай Котляров: На подобные мысли наводит элементарное цифровое сопоставление: в приграничных регионах России живут менее пяти миллионов человек, а с китайской стороны свыше ста миллионов. Но реальной угрозы нет.                             

Китайцев на Дальнем Востоке не так много, порядка 300 тысяч. Они туда особо и не рвутся. Зарплаты сравнялись, китайцы сегодня больше зарабатывают дома. В основном Китай глядит в сторону Юго-Восточной Азии, где теплее и цивилизационно ближе.

Экспорт оружия и реформа ООН

Би-би-си: Почему заранее не озаботились развести во времени визиты Дмитрия Медведева и Манмохана Сингха? Индийский премьер в Москве, а его российский коллега уехал в Китай, увез с собой Дмитрия Рогозина, отвечающего за ВПК, и Игоря Сечина - ключевую фигуру в сфере энергетики. Значит ли это, что в повестке дня российско-индийских отношений, в отличие от Китая, более важное место занимает политика?

Андрей Володин: Не думаю. Это скорее вопрос внутреннего графика Манмохана Сингха. В 2014 году в Индии предстоят всеобщие выборы, скорее всего, победу одержит оппозиция во главе с Индийским национальным конгрессом. Вероятно, это последний визит Сингха в Россию в роли премьер-министра, и он во многом носит прощальный и протокольный характер.                             

Би-би-си: В прошлом году российско-индийский товарооборот вырос почти на четверть и достиг рекордной цифры в 11 млрд долларов. С другой стороны, с Москвой у Дели политические отношения хорошие, а с Китаем не очень, но китайско-индийский товарооборот приближается к 60 миллиардам.

Андрей Володин: За Китаем не угонишься, но 11 миллиардов для таких стран, как Россия и Индия, маловато. По моей оценке, реальный потенциал - от 20 до 30 миллиардов.                           

Би-би-си: За счет чего можно увеличить торговлю? Газопровод через Гималаи не построишь.

Андрей Володин: С советского времени российско-индийские экономические связи строились на гигантских спонсируемых правительствами проектах, вроде строительства металлургического комбината в Бхилаи. Совершенно не задействованы возможности малого и среднего бизнеса, который друг о друге просто ничего не знает.                           

Что касается энергетического сотрудничества, неверно сводить все к пресловутой "трубе". Речь может идти о создании на Сахалине и в Приморье совместных предприятий по производству сжиженного газа, и о российском участии в проектах по газификации угля на индийской территории.

В Индии необычайно бурно идет урбанизация, по прогнозам, к 2030 году число городов-миллионеров достигнет 60. Их нужно снабжать газом и электричеством.

Би-би-си: В отличие от Европы и Китая, около половины российского экспорта в Индию приходится на продукцию машиностроения, прежде всего, оружие. Но последнее время Россия несколько раз проигрывала тендеры, особенно на поставку авиатехники.

Андрей Володин: Здесь есть над чем задуматься, но никакой трагедии нет, это бизнес. Невозможно выигрывать все тендеры. Жесткая конкуренция, в конечном итоге, на пользу российскому ВПК.      

Торговля и инвестиции

• Товарооборот в 2012 году - 11 млрд. долларов, за первые шесть месяцев 2013 года - 5,5 млрд долларов.
• Почти половина российского экспорта в Индию (48,9% по данным за 2012 год) приходится на продукцию машиностроения, 13,5% на химические удобрения, 9,4% на необработанные алмазы. В импорте преобладают лекарства (25,5%), машины и оборудование (23,9%) и продовольствие (18,6%).
• Накопленные российские инвестиции в Индии - 610 млн. долларов, индийские в России - 3,1 млрд. долларов.                       

Би-би-си: Есть ли проблемы с имиджем России в Индии?

Андрей Володин: Россия воспринимается индийским массовым сознанием как страна, где царят коррупция и нуворишеская разнузданность, которая только вывозит ископаемые и ничего не производит. Надо сказать, что и в России современную Индию представляют во многом в искаженном виде.                             

Би-би-си: Индия, пожалуй, самый масштабный пример успешной модернизации с опорой на собственные силы. Растет средний класс, развивается производство, в том числе такие сложные отрасли, как фармацевтика и программное обеспечение, индийское кино по популярности в мире на втором месте после американского. Чему индийский опыт может научить Россию?

Андрей Володин: Использовать надо и положительный, и негативный опыт. У индийцев есть чему поучиться в плане поддержки малого бизнеса и инноваций, коммерциализации знаний, разумного сочетания государственного интервенционизма и свободного рынка. С другой стороны, реформы там ведут к огромному социальному расслоению.                             

Последнее время темпы роста в Индии снизились. Правительство, как и в России, винит глобальный кризис, у оппозиции, естественно, иное мнение.

Би-би-си: Россия с 1988 года занимается сначала строительством, затем расширением АЭС в Куданкуламе. При этом Индия - одна из немногих стран, не подписавших Договор о нераспространении ядерного оружия.

Андрей Володин: Отказ Индии присоединиться к договору не должен мешать сотрудничеству. США, при всей жесткости их позиции по нераспространению, в 2005 году открыли Дели доступ к рынку своих ядерных технологий. Мировое сообщество делает для Индии исключение, потому что это большая и важная страна и по причине доверия к ней как демократическому государству со стабильной политической системой и предсказуемым руководством.                             

Би-би-си: Москва стремится к стратегическому партнерству с Китаем и Индией, при этом их двусторонние отношения оставляют желать лучшего. Не оказывается ли российская дипломатия перед малоприятным выбором?

Андрей Володин: Определенные сложности есть, но в последние годы давние китайско-индийские противоречия нивелируются, в том числе на почве экономики. Для России это хорошо.                             

Сейчас появилась новая точка совпадения интересов - Афганистан. Общая проблема может способствовать китайско-индийскому сближению, а Россия, при правильной постановке дела, может сыграть роль объединителя.

Би-би-си: После ухода Запада из Афганистана в конце 2014 года многие эксперты опасаются прихода там к власти талибов. По географическим причинам экстремизм в этом регионе должен волновать Пекин, Дели и Москву больше, чем Америку и Европу. Почему мы до сих пор не слышим о трехсторонних инициативах по стабилизации Афганистана?

Андрей Володин: Насколько мне известно, соответствующие консультации идут без шума и огласки, и позиции близки. Думаю, стороны, помня исторический опыт, не хотят слишком уж глубоко влезать в афганские дела. Кроме того, основную ответственность за Афганистан взяли на себя США и их союзники. Логично подождать их предложений, а потом как-то реагировать.                             

Би-би-си: По всем параметрам, Индия заслуживает места постоянного члена Совета Безопасности ООН. Не кажется ли вам, что двусторонние отношения во всех областях сильно выиграли бы, если бы Москва выступила спонсором этой идеи?

Андрей Володин: Совет Безопасности ООН справляется со своими задачами максимум на одну десятую. Мир изменился, требуется новый консенсус, пять стран не могут быть вершителями судеб. Но если расширить состав при сохранении права единоличного вето, он станет совсем неуправляемым. Значит, надо либо отказываться от него и принимать решения большинством голосов, либо делить членов Совбеза на "первый" и "второй" сорт. Сложно все это.                             

Би-би-си: Может, Россия просто не хочет терять исключительность?

Андрей Володин: Несомненно. Но Россия не единственный постоянный член Совбеза, для которого этот статус является небольшой компенсацией за утраченное величие. Кроме того, против приема Индии может возразить Китай. Поскольку ООН так или иначе не является мировым правительством, никто не хочет создавать проблемы на пустом месте.

Источник: Русская служба Би-би-си                           

• Теги:
• Россия
• Китай
• Индия