Корреспондент: Комок нервов. Письмо из Пакистана
Моя поездка в Пакистан началась с обмена валюты. В выходной день в Исламабаде банки закрыты, работают только несколько обменных пунктов. Наш обменник находился на задворках банка. У входа в банк четыре человека — охранники. Два в униформе и с автоматами и еще два очень странного вида, с помповыми ружьями в руках и напряженными лицами. Похоже, стрелять начнут не задумываясь — только повод дай. С этого момента в голове занозой засела мысль о том, в какую же задницу нас занесло.
Перво-наперво при попадании в любой город этой страны начинаешь испытывать психологический дискомфорт: на улицах — одни мужчины. Не то чтобы я вообще жить не мог без женщин, но когда в городе с населением 140 тыс. за день попадаются на глаза три-четыре женщины, да и то закутанные, — это странно. Все женщины сидят дома, а по магазинам ходят лишь в сопровождении мужей. Стоило бы узнать у психологов, насколько такая специфика способствует накалу социальной напряженности. Кстати, любопытный факт: в Пакистане запрещено множество интернет-ресурсов, однако доступ к порносайтам не заблокирован. Предугадывая усмешки — проверял не сам.
Тем временем, поменяв деньги, едем дальше. Наш постоянный спутник — вездесущая серая пыль, которая в некоторых местах достигает такой густоты и толщины, что ноги погружаются в нее, как в воду, по щиколотку. Часто встречающаяся картина: на обочине в пыли или на камнях сидят пять-шесть мужчин и просто рассматривают проезжающие машины, почесывая бороды. Как они сюда пришли? Что делают, когда на улице дикая жара, а до ближайшего селения несколько километров?
Вообще к Пакистану немало вопросов. Как государство он появился шесть десятилетий назад, когда британцы освободили Индию, разделив ее на два доминиона — Индию и собственно Пакистан: в 1930-х годах кое-кто из мусульманской интеллигенции высказывал идею, что неплохо бы, чтобы индийские мусульмане жили в собственном государстве. Мысль повисла бы в воздухе, если бы не Мухаммед али-Джинна — его изображение присутствует теперь на всех купюрах.
Сначала идея мусульманского государства была встречена в штыки на всех уровнях: против создания Пакистана были британцы, против были индийцы, а также мусульмане, за исключением немногочисленной интеллигенции. О том, как аль-Джинне в одиночку удалось убедить третьих и первых и политически переиграть вторых, написаны книги. Впрочем, через год после образования государства он умер, его преемник и последователь был убит, и Пакистан стал превращаться в исламскую республику. При этом фундаменталисты сделали из аль-Джинны икону и предпочли забыть, что отец нации ел свинину, пил алкоголь, брил бороду и не ходил в мечеть.
И тут наступило время политической чехарды, неурожая, народных волнений, и власть взяла в руки армия. Так и пошло: диктатура сменялась периодом демократии, голову поднимал в том числе исламизм, и вновь у руля становился очередной генерал, а демократия заканчивалась.
Через несколько десятков лет, после очередного переворота во главе государства встал Мухаммед Зия-уль-Хак, диктатор, сделавший Пакистан полностью исламской страной: шариат вместо конституции, публичные порки и повешения, сведение роли женщин до уровня предметов домашнего обихода. Зато число медресе возросло на порядок. Через Пакистан США поставляли оружие в соседний Афганистан для борьбы с советской агрессией, в Пакистан вкачивались американские деньги, а диктаторский режим Зииуль-Хака цвел пышным цветом: мировое сообщество закрывало глаза на все — главное переиграть СССР. Глаза закрывались даже на разработку Исламабадом ядерного оружия.
Но то ли гайки слишком сильно закрутил диктатор, то ли политическая обстановка в мире стала меняться, но в 1988 году самолет, на котором летел Зия-уль-Хак, в чистом небе и при хорошей погоде внезапно упал. Не помог намаз, который диктатор совершил перед вылетом… После его смерти все пошло заведенным порядком: демократические начинания неизменно заканчивались переворотом, а к власти приходила армия. Вот и сейчас у руля находится демократическое происламское правительство, однако поговаривают, ему осталось недолго. В общем, сложная это страна.
Между тем мы уже покинули долинную зону и едем по предгорьям, дорога становится все более трудной и опасной и идет порою на значительной высоте над обрывами. Машина заезжает все выше: нам предстоит выбраться на перевал Бабусар (4.600 м) и спуститься вниз, в засушливую долину Инда. Чем выше мы забираемся, тем безжизненнее здесь холмы и беднее деревни. Пустота и отсутствие растительности поражают. И все же люди отвоевывают себе пространство. Для кого-то это родина, которую он ни на что другое не променяет.
***
Этот материал опубликован в №7 журнала Корреспондент от 21 февраля 2014 года. Перепечатка публикаций журнала Корреспондент в полном объеме запрещена. С правилами использования материалов журнала Корреспондент, опубликованных на сайте Корреспондент.net, можно ознакомиться здесь.
