100 лет после расстрела: был ли у Романовых шанс выжить?
Случившийся сто лет назад - 17 июля 1918 года - расстрел царской семьи в Ипатьевском доме в Екатеринбурге практически все эти сто лет является предметом бесконечных исторических исследований, конспирологических теорий, романов, фильмов, слухов и домыслов.
Читай также: Путин может восстановить в России монархию – Пономарев
Одним из неизменно животрепещущих аспектов этой истории остается волнующий всех вопрос: можно ли было спасти Романовых? Все ли сделали сторонники царской семьи в России, их родственники в европейских монархиях - особенно в Британии - для того, чтобы избежать трагического исхода?
Ответ на эти и другие вопросы известный британский историк Хелен Раппапорт ищет в своей новой книге, приуроченной к юбилею трагедии.
В оригинале книга называется The Race to Save the Romanovs (“Гонка по спасению Романовых“). Подзаголовок - “Правда о тайных планах по спасению императорской семьи России“.
Практически одновременно с английским изданием книги в российском издательстве “Эксмо“ вышел и ее русский перевод под названием “Рок семьи Романовых“.
Хелен Раппапорт - специалист по истории России ХХ века. На ее счету такие книги как “Заговорщик. Ленин в изгнании“, “Сталин: биографический сборник“, “Застигнутые революцией. Петроград, Россия, 1917 год“.
“Рок семьи Романовых“ - не первая книга Хелен Раппапорт о трагической судьбе последнего русского императора и его семьи. В книге “Екатеринбург. Последние дни Романовых“ она исследует пребывание семьи в том самом Ипатьевском доме, который стал последним ее прибежищем.
А книга “Четыре сестры“ (название нарочито перекликается с чеховскими “Тремя сестрами“ - Хелен Раппапорт перевела на английский язык все пьесы великого русского драматурга) - история четырех дочерей императора.
Тема, казалось, изученная и избитая. Что же заставило ее вновь к ней вернуться? С такого вопроса я начал разговор с Хелен Раппапорт.
Читай также: В США умер князь Голицын
Хелен Раппапорт: В течение десяти лет своего “путешествия“ по истории семьи Романовых, чем больше я о ней думала, тем больше понимала, что история эта рассказана не полностью. Моя книга “Екатеринбург. Последние дни Романовых“ - детальное, день за днем, исследование двух недель в Ипатьевском доме, непосредственно предшествовавших трагическому кровавому расстрелу.
Однако, знакомясь с отзывами на эту книгу, как и на книгу “Четыре сестры“, встречаясь с читателями, я постоянно сталкивалась с упреками и обвинениями, суть которых сводилась к тому, что вина за гибель российской императорской семьи, за неспособность или нежелание вывезти их из России, чуть ли не полностью лежит на действиях или бездействии британского короля Георга V.
Такой взгляд поражал меня как предельно упрощенный. Он исходил из уверенности, что всемогущему королю будто бы было достаточно взмахнуть волшебной палочкой, и Романовы оказались бы на свободе. Мне было странно, что никто даже не задумывался о том, что на самом деле стояло за реальными событиями, насколько они окутаны мифами, домыслами и конспирологическими теориями. Я поняла, что факты эти стоят специального исследования.
Александр Кан: И вы взялись за это исследование. Однако, прежде чем мы перейдем непосредственно к той роли, которую сыграли или не сыграли британский король и британский политический истеблишмент в возможном или невозможном спасении Романовых, я бы хотел чуть более подробно остановиться на периоде между февралем-мартом 1917 года, когда Николай отрекся, и октябрем-ноябрем, когда большевики укрепились у власти. Можно было бы предположить, что в течение этих месяцев выехать из страны царской семье было бы значительно легче. Почему этого не произошло?
Хелен Раппапорт: На самом деле выехать они уже и тогда не могли. Уже через два дня после отречения вся семья была помещена под домашний арест, и никакой возможности выехать у них не было. Не следует забывать, что с первых дней Февральской революции только что сформированное Временное правительство находилось в постоянном и очень жестком противостоянии с Петроградским советом рабочих и солдатских депутатов - не случайно этот период в российской истории называют двоевластием.
Совет стоял на куда более радикальной и непримиримой по отношению к царской семье позиции. Он ни в коем случае не допустил бы отъезда Романовых, там были убеждены, что их должна постичь кара, что они должны заплатить за века самодержавного деспотизма.
Читай также: В Москве с помпой перезахоронили дядю императора Николая II
В принципе Совет хотел суда над Николаем II и, возможно, даже над императрицей Александрой. Он хотел той или иной формы официального государственного возмездия, и поэтому категорически блокировал любые попытки и любые формы комфортабельной эмиграции императорской семьи.
Александр Кан: Но какова была, собственно говоря, позиция самого Временного правительства? Они готовы были выпустить Романовых?
Хелен Раппапорт: Да, Временное правительство прекрасно осознавало, что нахождение Романовых в России чревато самыми серьезными проблемами для страны, и они с удовольствием избавились бы от этого бремени.
Во-первых, все то время, пока Романовы оставались под домашним арестом, сохранялся риск того, что революционно настроенные солдаты и матросы отправятся в Царское село и штурмом возьмут Александровский дворец, где содержались арестованные.
Во-вторых, все то время, пока царь с семьей оставались в России, они были идейным центром и фокусом возможного контрреволюционного монархистского мятежа, чреватого новым витком кровопролития и политическим хаосом.
Александр Кан: Ну что же, перейдем тогда к вопросу, по вашему собственному признанию, ставшему главным поводом для написания книги и которому вы уделяете немалое внимание - о роли Георга V и британского правительства во всей этой истории. Заголовок одной из глав вашей книги “С каждым днем король выражает все большую озабоченность“ - цитата из письма личного секретаря монарха Стэмфордхэма министру иностранных дел Бальфуру - свидетельство отнюдь не безразличного отношения короля к проблеме. В чем же было дело? В его нерешительности? В нежелании, неспособности проявить твердость по отношению к собственному правительству, стоявшему, похоже, на иных, более жестких позициях?
Хелен Раппапорт: Начнем с личной позиции короля. Георг V, как известно, был двоюродным братом как Николая II, так и его жены Александры. И, как близкий родственник русской императорской семьи, он, безусловно, горел желанием им помочь. Он писал полные дружеского расположения письма Никки, и в глазах публики Никки и Джорджи, к тому же еще и невероятно похожие друг на друга, воспринимались и вовсе как “божественные близнецы“.
Читай также: В Дании умер потомок Николая II князь Дмитрий Романов
Главная проблема, однако, заключалась в том, что, в отличие от кузена Никки, Джорджи не был полновластным властителем, не был самодержцем, он был конституционным монархом. Он не обладал ни правом, ни возможностями отдать кому бы то ни было приказ или распоряжение отправиться в Россию спасать императора и его семью. Он мог только высказывать свои пожелания правительству.
Что же касается правительства, то его первоначальная реакция состояла в том, чтобы и вовсе никак не реагировать на проблему. Как раз одно из широко распространенных заблуждений состоит в том, что британские власти были полны желания и готовности прийти на помощь.
Ничего подобного! Никаких предложений со стороны британского кабинета о помощи не поступало до тех пор, пока оно не было вынуждено уступить настоятельным напоминаниям министра иностранных дел Временного правительства Милюкова. Милюков неоднократно обращался к Лондону через посла Британии в России с просьбой предоставить царской семье убежище - по крайне мере на то время, что идет война.
Об этом тоже люди склонны забывать. Речь ни в коем случае не шла о постоянном убежище, только о временном, до завершения войны, с которым, как полагали, разрешится и проблема пребывания Романовых в России. Они и уехать-то соглашались, лишь рассчитывая или, по крайней мере, надеясь на возвращение.
Поэтому и Георг, уже даже после того, как его правительство, уступая давлению своего союзника - не будем забывать, что Россия и Британия были союзниками в продолжавшейся войне, - все же сделало формальное приглашение, начал, тем не менее, сомневаться в целесообразности такого шага.
Основанием для таких сомнений была сложившаяся у Николая II и его жены Александры после событий 1905 года крайне дурная репутация за границей. Его называли не иначе как “Николай Кровавый“. И в Британии, и в других европейских странах была широко распространена инспирированная левыми политическими силами антипатия к российскому императору. И потому перед британским правительством, да и перед самим королем очень быстро встал неизбежный вопрос: как предоставление убежища такому царю, да еще и его жене-немке - в условиях продолжающейся войны с Германией - повлияет на стабильность и устойчивость самой британской монархии?
Александр Кан: Вы цитируете в книге редакционную статью консервативной британской газеты Globe, которая в качестве чуть ли не главного аргумента против предоставления убежища царской семьи указывает на личность и характер императрицы Александры. На чем основывалась столь острая антипатия к жене Николая II?
Читай также: Полиция РФ заинтересовалась карикатурой на Поклонскую
Хелен Раппапорт: Это действительно было огромной проблемой. Я была потрясена, ознакомившись с многочисленными личными письмами и дневниками, тем, с какой неприязнью, если не сказать ненавистью, относились к ней в большинстве королевских домов Европы. Ее считали высокомерной, чересчур властной, некоммуникабельной неврастеничкой.
При этом личная трагедия Александры состояла в том, что, будучи действительно немкой, она, выйдя замуж за Николая, приняла православие и стала искренней, страстной патриоткой России. Тем не менее, отделаться от подозрений в тайных симпатиях к Германии ей не удавалось. Повсюду стали распространяться ни на чем не основанные слухи о том, что она тайно симпатизирует Германии, чуть ли не шпионит в ее пользу и вместе с Распутиным участвует в заговоре против России. То есть, ее не просто ненавидели и порочили. Можно сказать, что ее просто демонизировали.
Александр Кан: Ваша книга, как кажется, категорически отметает все эти подозрения. Одна из глав названа просто высказыванием Александры: “Я скорее умру в России, чем соглашусь на спасение руками Германии“. В то же время есть теория, что кайзер Вильгельм - тоже двоюродный брат Николая - обладал самыми лучшими, во всяком случае, более благоприятными, чем Георг, возможностями спасти русского царя. Почему же она столь противилась такому варианту развития событий?
Хелен Раппапорт: И тут причина в личных антипатиях. Она со всей страстью презирала Вильгельма. Да и ему она не очень нравилась, он куда лучше относился к ее сестре Элле, на которой одно время хотел даже жениться.
Однако, даже если мы забудем о личных симпатиях-антипатиях, сама мысль о принятии помощи со стороны Германии была для Николая и Александры совершенно неприемлемой. Особенно после Брестского мира, по условиям которого Вильгельм, воспользовавшись предательством большевиков по отношению к своим союзникам в войне, пошел с ними на сепаратный мир и получил взамен огромные куски российской территории.
Да, Вильгельм тешил себя фантазиями, что он может выступить в качестве героического спасителя Романовых, но на самом деле это было не больше чем фантазией, и возможностей спасти их у него было не больше, чем у кого бы то ни было другого. Единственный момент, когда такая возможность была реалистичной, был именно когда заключался Брестский мир. Большевики тогда настолько отчаянно нуждались в мирной передышке, что наряду с территориальными уступками могли бы в ходе переговоров уступить немцам в качестве “довеска“ и царскую семью. Но этого не произошло.
Александр Кан: Тем не менее, вы немало внимания в книге уделяете совершенно конкретным планам - в том числе с участием британских военных и разведслужб - по эвакуации Романовых по морю через Мурманск или Архангельск или по железной дороге через Финляндию.
Читай также: К свадьбе принца Гарри равнодушны две трети британцев
Хелен Раппапорт: Честно говоря, мы не можем с полной достоверностью сказать, как далеко простирались эти планы. Как только официальное предложение со стороны британского правительства было сделано (март 1917 года - .), британский посол в России сэр Джордж Бьюкенен начал вести переговоры с Милюковым и, по всей вероятности, и с Керенским о путях эвакуации. Сам Николай выражал желание уехать через основанный только осенью 1916 года и получивший название в честь императорской династии город Романов-на-Мурмане, теперь Мурманск, в Финляндию или Норвегию.
Но, повторяю, как далеко простирались британские планы, мы просто не знаем. Если какая-то документация по ним и была, то она или не сохранилась, или же настолько секретна, что доступ к ней и сейчас, сто лет спустя, остается закрытым. Мы не знаем, отправили ли британцы в Мурманск корабль, но по другим свидетельствам, которые мне удалось обнаружить, можно предположить, что на первом этапе - в марте-апреле 1917 года - подразделения британских военных или разведслужб были в полной готовности осуществить эвакуацию. Хотя, повторяю, достоверного подтверждения этому у нас нет, и, по всей видимости, от этих планов довольно быстро отказались.
В очередной раз вопрос о спасении Романовых всплыл год спустя, когда в Британию и Европу в целом стали поступать сведения о тех лишениях, которым царская семья подвергается, и той серьезной опасности, в которой она находится в Сибири, в Тобольске. Но как только их перевезли в Екатеринбург, шансов на побег практически не осталось.
Александр Кан: Вы упомянули Тобольск. Вы также пишете в книге о планах русских монархистов вызволить Романовых и эвакуировать их из Сибири. Расскажите об этом поподробнее.
Хелен Раппапорт: К сожалению, русские монархисты были абсолютно безнадежны. Идей и планов у них было множество, но все они были неосуществимы. У них не было для этого достаточно людей, денег, организационных ресурсов. Не было даже достаточной специальной подготовки для планирования столь непростой операции.
Теоретически из Тобольска их можно было, наверное, вызволить - охрана там была не очень жесткая и не настроенная радикально большевистски, она даже могла бы если не способствовать, то не слишком противостоять такой попытке.
Но, предположим, их действительно удалось бы там освободить. Что дальше? В планах монархистов было усадить их верхом на лошадях и двигаться на тысячи километров на юг, в Семипалатинск. Или же укрыть их в каком-то монастыре староверов где-то в сибирской глубинке. Но представьте такое путешествие верхом для семи человек, в числе которых была физически слабая царица, никогда, даже в лучшие времена, не отличавшаяся силой, и серьезно больной царевич. Чтобы оно было успешным, на всем протяжении пути их должны были ждать ночлег, смена лошадей, люди, питание для людей, корм для лошадей. Все это требовало тщательного планирования, самой серьезной подготовки и значительных средств. По тем материалам, которые мне удалось обнаружить, ничего подобного у монархистов не было.
Александр Кан: Вернемся к наиболее интересному и болезненному для Британии вопросу об ответственности и, возможно, вине короля Георга и британского правительства в трагической судьбе Романовых. Досконально изучив проблему, считаете ли вы лично, что такая ответственность есть?
Читай также: Император Японии идет на поправку
Хелен Раппапорт: Наверное, короля Георга можно упрекнуть в моральной трусости, в колебаниях и нерешительности. Если бы он на самом деле изо всех сил хотел спасения своего кузена и его семьи, он мог бы действовать куда более настойчиво и вынудил бы свое правительство провести быструю, энергичную и решительную операцию по эвакуации.
Возможно, это возымело бы какой-нибудь эффект. Но после тщательного изучения всех документов и анализа всех возможностей, мне кажется, что физические препятствия, логистика, связанная с доставкой семьи из Царского Села в Мурманск - все это было труднопреодолимо.
Самый верный шанс был буквально в первые дни после отречения, еще до ареста - на поезде в Финляндию до города Торнио на шведской границе и оттуда уже до норвежского побережья. Но действовать нужно было мгновенно.
Маршрут через Мурманск или Архангельск требовал времени - нужно было ждать, пока сойдет лед.
Просто посадить их на поезд и отправить на запад через Минск в Польшу тоже было невозможно - там шла война, там были немцы.
Поэтому вывод у меня такой - какими бы ни были намерения и решимость британского короля и британских властей - планы бегства были, скорее всего, неосуществимы.
Александр Кан: И последний вопрос. История сослагательного наклонения не имеет, но все же. Если бы какой-нибудь из этих планов оказался успешным, и Романовым удалось бежать на Запад, что, как вы думаете, стало бы с ними? Как бы это повлияло на борьбу с большевиками? Готов был бы Николай стать во главе этой борьбы? Ведь он к тому времени казался уже человеком, смертельно уставшим от власти, от политики.
Хелен Раппапорт: Одно для меня совершенно ясно. Царем Николай больше категорически быть не хотел. Конечно, было немало монархистов, да и не только монархистов, но и членов Временного правительства, депутатов Думы, кто хотел бы восстановления монархии. Но не самодержавной монархии, а конституционной, и не с Николаем, а с Алексеем при регентстве брата Николая Михаила.
Читай также: “Он нам не царь“: в России протестуют против Путина
Но и этот вариант развития представляется не очень вероятным. У Алексея была гемофилия, и долго бы он вряд ли прожил, врачи не были уверены, что он доживет до 20. Михаил, стоит напомнить, и сам отрекся от престола на следующий день после отречения Николая, который в своем эдикте передавал трон брату. Михаил сам, как мне кажется, хотел уехать из России. Поэтому шансов на восстановление монархии практически не было.
Что же касается самих Романовых, то, если бы они действительно добрались до Англии, я думаю, их полностью устроила бы относительно скромная жизнь где-нибудь в деревенском поместье, в тишине, вдали от любопытных глаз, где Николай мог бы рубить дрова, заниматься садом, играть с детьми и внуками. Много им не нужно было, кроме того, чтобы быть вместе.
Проблема, однако, заключалась в том - и именно в этом главная причина того, что их в конце концов убили - что, где бы они ни находились, они неизбежно рано или поздно стали бы фокусом и средоточием всех контрреволюционных сил.
Александра страстно желала спастись - не столько ради себя, сколько ради Алексея. Для нее было жизненно важно, чтобы ее любимый сын выполнил свое предназначение и стал царем. Именно этого она желала больше всего на свете. Именно поэтому она в предреволюционные годы отказывалась от всех политических компромиссов, упорно и догматически не хотела идти ни на какие уступки. Монархия, самодержавие, царский трон должны были быть сохранены, чтобы в один прекрасный момент на него мог воссесть ее возлюбленный сын.
Ранее сообщалось о том, почему у британской королевы два дня рождения.