Корреспондент: Краснокожая паспортина. Как паспортный режим СССР изменил жизнь граждан – архив
Паспортный режим в СССР почти на полвека низвел крестьян до положения крепостных, а остальных граждан сделал учтенными и подконтрольными винтиками огромной государственной машины, - пишет Александр Пасховер в № 14 журнала Корреспондент от 13 апреля 2012 года.
Когда в 1929 году пролетарский поэт Владимир Маяковскийнаписал знаменитое стихотворение о советском паспорте, на самом деле никакихпаспортов у граждан СССР не было. Они появились позднее и далеко не у всех.
“Краснокожая паспортина”, как назвал поэт сей документ, былалишь у выезжающих за рубеж дипломатов. В качестве же внутреннего удостоверенияличности в те времена использовали любые справки, вплоть до выданныхдомоуправлениями.
Первые паспорта простые смертные стали получать в 1933 году,да и то лишь в Москве, Ленинграде, Харькове, Киеве и еще некоторых крупных административныхи промышленных центрах страны.
Как гласило постановление правительства, Совета народных комиссаров(Совнаркома) СССР, паспортизацию затеяли ради “очистки этих населенных мест отукрывающихся кулацких, уголовных и иных антиобщественных элементов”. Опытоценили положительно, и в последующие предвоенные годы паспорта получили жителималых и больших городов Страны Советов. А вот обитатели сел и деревень необъятнойродины вплоть до середины 1970-х жили без главного документа гражданина.
Паспортизацию затеяли ради “очистки этих населенных мест от укрывающихся кулацких, уголовных и иных антиобщественных элементов”.
То, что более 60 млн взрослых человек даже спустя полвека послеобразования Союза не могли достать “из широких штанин” предмет гордостиМаяковского, было фактическим признанием того, что при развитом социализмеогромная масса людей жила в условиях крепостного права. Отсутствие паспортаозначало, что человек не может самовольно переехать в город, без одобрения колхозногоначальства не имеет права получить высшее образование, сменить род деятельностии уж тем более место жительства.
Смекалистые крестьяне находили всевозможные лазейки, чтобыобзавестись паспортом как маленькой путевкой в большую жизнь. “А куда им былодеваться? - спрашивает у Корреспондента Сергей Хрущев, сын Никиты Хрущева,первого секретаря ЦК КПСС в 1953-1964 годах, который внес демократические измененияв паспортную систему. - Крестьяне массово шли в город, потому что там можно быловыжить”.
Впрочем, и в городах обладатели “молоткастого и серпастого” пользовалисьвесьма ограниченной свободой. Паспорт с его обязательной пропиской и прочими атрибутамисоциализма связал население по рукам и ногам.
Крепостные XX века
В тот год, когда Маяковский излился в стихах о советском паспорте,в СССР была объявлена тотальная коллективизация. Процесс потребовал загнать миллионыграждан в колхозы и удерживать их там любыми административными методами. Чтобыотделить зерна от плевел, то есть горожан от селян, в декабре 1932-го вышлораспоряжение Совнаркома о выдаче первых паспортов, что значительно упрощалоселекцию населения.
Одной из целейправительства было желание разгрузить города и рабочие поселки “от лиц, несвязанных с производством и работой в учреждениях и школах и не занятых общественнополезным трудом”. В результате за первые четыре месяца 1933 года из Москвы иЛенинграда выселили более 700 тыс. человек.
До средины 1970-х, крестьянин, желающий поехать куда-нибудь дальше райцентра, обязан был получить разрешение в сельсовете, у председателя колхоза, районного начальства
Дальше дело поставили на конвейер, и уже к 1937 году Наркоматвнутренних дел (НКВД) отчитался перед Совнаркомом о проделанной работе. Вдокументе, составленном в самом страшном советском ведомстве, говорилось, что впределах 100-километровой зоны вокруг Москвы, Ленинграда и 50-километровой зонывокруг Киева и Харькова паспорта выданы всем, кто имеет на них право.
“В остальных сельских непаспортизованных местностях паспортавыдаются лишь населению, уходящему на отходничество [временная работа крестьянна стороне, термин пришел еще из феодальной России], на учебу, на лечение и по другимпричинам”, - гласил текст отчета.
Это правило пережило НКВД, после войны трансформированное вМВД. Еще долгие 40 лет, до средины 1970-х, крестьянин, желающий поехать куда-нибудьдальше райцентра, обязан был получить разрешение в сельсовете, у председателяколхоза, районного начальства. Срок действия этой драгоценной “увольнительной”составлял не более 30 дней.
“С тех пор аббревиатуру ВКП (б) [Всесоюзная коммунистическаяпартия большевиков] в народе стали расшифровывать “второе крепостное правобольшевиков”, - иронизирует Юрий Пивоваров, директор российского Института научнойинформации по общественным наукам.
Параллель уместна. Сергей Хрущев напоминает, что в царскойРоссии селян всеми силами пытались удержать на пашне даже после отменыкрепостного права в 1861 году. “Крестьянам паспортов не давали как людям,которые должны оставаться под контролем, потому что если им разрешитьпередвигаться, они подорвут хозяйство”, - поясняет Хрущев логику царского режима,перенятую большевиками и советским лидером Иосифом Сталиным.
Крестьянам паспортов не давали как людям,которые должны оставаться под контролем, потому что если им разрешить передвигаться, они подорвут хозяйство
Советский паспорт тех времен был документом особым. Егообладатель хоть и получал некоторые гражданские права, однако лишалсяприватности. В паспорте указывались не только фамилия, имя, отчество, но и национальность,прописка, семейное положение, дети, наличие загранпаспорта и даже социальныйстатус - рабочий, служащий, учащийся, пенсионер, иждивенец.
В 1939 году в Большой советской энциклопедии появилось следующееобъяснение подобной “открытости”: “Советское зако нодательство, в отличие отбуржуазного, никогда не вуалировало классовую сущность своей паспортнойсистемы, пользуясь последней в соответствии с условиями классовой борьбы и сзадачами диктатуры рабочего класса на разных этапах строительства социализма”.
С 1940 года самовольный уход с государственных, кооперативныхи общественных предприятий, переход с одного предприятия или учреждения вдругое были строго запрещены. Тогда же в советский паспорт внесли еще однустрочку - место работы. Даже после смерти Сталина в 1953 году, в период такназываемой хрущевской оттепели, паспортная система еще несколько лет оставаласьтакой же строгой и бескомпромиссной. Одна из причин - бедность опустошала села.Перебраться в город, где есть работа и скромное жалованье, стало несбыточноймечтой обнищавшего крестьянства.
“Если бы дать паспорта в 1953 году, то страна начала бы голодать.Все бы убежали [из сел]”, - поясняет Хрущев-младший.
Сельский час
С ростом промышленного производства и, как следствие, с возникновениемострого дефицита рабочих рук на крупных предприятиях в жизни паспортизированныхи беспаспортных граждан наметились перемены. В 1956-м Никита Хрущев отменилуголовную ответственность за самовольный уход с работы. А на следующий годсмягчил условия выезда колхозников за пределы села. По замыслу советскоголидера, все желающие, вне зависимости от происхождения, могли получить паспорти поехать поднимать целину, возрождать промышленность, покорять тайгу.
Огни больших, да и малых городов со страшной силой манили советскуюмолодежь. Там, в отличие от деревень, бурлила жизнь: можно было строитькарьеру, получить хорошее образование и относительную свободу передвижения.
Чтобы исход слегка освобожденных селян не стал массовым, НиколайДудоров, в то время занимавший пост министра внутренних дел, издал приказ: “Недопускать направления граждан из сельской непаспортированной местности запределы области, края, республики на сезонные работы по справкам сельских советовили колхозов, обеспечивая выдачу этой категории граждан краткосрочных паспортовна срок действия заключенных ими договоров”.
В 1956-м Никита Хрущев отменил уголовную ответственность за самовольный уход с работы. А на следующий год смягчил условия выезда колхозников за пределы села.
Но удержать человеческую массу было уже невозможно. С1960-го по 1964-й, за четыре последних года хрущевского правления, из деревеньв города ушли 7 млн человек.
Киевлянка Надежда Кочан - одна из них. Ее путь из черниговскогосела с примечательным названием Путь Ильича в столицу Украины был весьматернист. С 15-летнего возраста она работала на птицеферме, но мечтала о карьереврача. Для этого нужно было перебраться в город и получить паспорт. В 17 летбойкая девушка вместе с подругой поехала в Нежин, чтобы там завербоваться накомсомольскую стройку. “Мне было все равно, куда нас отправят. Лишь бы дали паспорт”,- рассказывает она Корреспонденту.
Кочан предложили трудовую путевку на Сахалин. Комсомолка впорыве счастья воскликнула: “Да!”. Но рассудительная мама сказала: “Нет”. Витоге всеми правдами, а больше неправдами юную колхозницу приняли на Киевскийзавод железобетонных конструкций, где работал ее брат, который помог струдоустройством. Еще долгих пять лет Кочан боролась за право получить паспорт.История закончилась лирично - замужеством за киевлянином.
Валентина Бондаренко из провинциального городка Орджоникидзе,что на Днепропетровщине, чья молодость пришлась на 1960-е, рассказывает, как вее родном селе Великая Лепетиха, что в Херсонской области, ребята старалисьзакрепиться “на большой земле” и получить документ полноправного гражданина,устраиваясь после армии на больших стройках социализма, записываясь в рядысоветской милиции. Девушки искали счастье если не в удачном замужестве, то вудачном трудоустройстве у высокопоставленных чиновников нянькой, поваром,домохозяйкой - кем угодно, лишь бы с правом получения паспорта.
Паспортизация всей страны
Селяне мечтали о паспорте как о символе свободы, хотя горожане- счастливые обладатели документа с гербом на обложке - имели ее далеко не вполном объеме.
Передвижение по стране хоть и не регламентировалось, новыбор постоянного места жительства был ограничен пропиской. Жизнь без прописки влеклаза собой штраф, а при рецидиве - исправительно-трудовые работы сроком до одногогода. Участковые милиционеры и даже дворники имели право контролироватьнаселение на предмет прописки.
Жизнь без прописки влекла за собой штраф, а при рецидиве - исправительно-трудовые работы сроком до одного года.
По обвинениям в нарушении паспортного режима легко фабриковалиуголовные дела против инакомыслящих. Например, 22 июля 1968 года советский правозащитникАнатолий Марченко написал открытое письмо, адресованное советским и иностранныммассмедиа, об угрозе вторжения СССР в Чехословакию. Спустя месяц, 21 августа,как раз в день вступления советских танков в Прагу, Марченко был осужден на годлишения свободы, но не за свой чехословацкий демарш, а якобы за нарушение паспортногорежима.
Паспортная система дала государству возможности для тотальногоконтроля над населением. И эта ее функция вступила в противоречие сцарско-сталинскими идеями крепостного права для села.
В 1973 году министр внутренних дел Николай Щелоков понял, чтотреть населения страны - 62,6 млн человек в возрасте старше 16 лет - какбеспаспортные жители села слабо контролируемы и почти не учтены. Чтобы исправитьситуацию, он направил в Политбюро ЦК КПСС предложения по изменению системы.
“Предполагается, что паспортизация сельских жителей улучшиторганизацию учета населения и будет способствовать более успешному выявлениюантиобщественных элементов”, - написал министр в докладной записке. Егоподдержали все руководители КГБ и прокуратуры. И годом позже начался последнийэтап ликвидации пережитков крепостного права.
По обвинениям в нарушении паспортного режима легко фабриковали уголовные дела против инакомыслящих
Совмин СССР постановил, что с января 1976 года в стране должнаначаться поголовная паспортизация. Впервые в истории государства рабочих икрестьян последних уравняли в гражданских правах с первыми. Еще одна новация -паспорта перестали выдавать на определенный срок, они стали постоянными.
Лишь к 1982 году, то есть за девять лет до развала Союза,все его жители, достигшие 16 лет, стали обладателями документа, воспетогоМаяковским в далекие 1920-е. В стране наконец-то наступили свобода и равенство,но только по советским стандартам.
“Это сейчас мы говорим, что важно иметь паспорт, - рассуждаетХрущев-сын. - Я вот в России живу с паспортом, а в Америке - без паспорта”. Онговорит, что в США хотели ввести паспорта, да население воспротивилось этому,посчитав подобный шаг ограничением свободы.
“В одном обществе паспорт - это атрибут полноценного гражданина,а в другом - наоборот”, - резюмирует потомок советского руководителя.
***
Этот материал опубликован в №14 журнала Корреспондент от 13 апреля 2012 года. Перепечатка публикаций журнала Корреспондент в полном объеме запрещена. С правилами использования материалов журнала Корреспондент, опубликованных на сайте Корреспондент.net, можно ознакомиться здесь.
