Корреспондент: Наших снайперов не было на Майдане. Откровения спецназовца
Кто такие силовики в представлении активистов Майдана? Воплощение зла. Звери, стреляющие по мирным людям, избивающие студентов только за то, что они хотят перемен в собственной стране. Герой нашего интервью уверяет, что такими их сделали СМИ.
“Вы всегда показывали всё однобоко. Мы просто защищали закон”, — отмечает он.
За последний год его жизнь кардинально поменялась. Поступая на службу во Внутренние войска, он не мог себе представить, что окажется на настоящей войне. Ещё в феврале стоял за спинами Беркута на Майдане, а сегодня принимает участие в антитеррористической операции на юго-востоке Украины и прикрывает своих вчерашних противников.
Наш герой служит в одном из спецподразделений МВД и просит не называть его фамилию в печати.
“Просто хочется, чтобы люди знали и нашу правду”, — говорит спецназовец.
О Майдане
— Когда ваше спецподразделение привезли на Майдан? В чём заключалась ваша задача?
— На Майдане мы стояли практически с самого начала. Если не ошибаюсь, с 26 ноября. Но в разгоне 30 ноября не участвовали. Это полностью “работа” Беркута. Хотя мы были недалеко, в районе Администрации Президента. Вообще почти всё это время наша основная задача была не высовываться. Мы всегда получали один и тот же приказ — ждать. Или перемещались с места на место. Самое интересное — как только мы откуда-то уходили, эту точку захватывали активисты Майдана. Как будто нас сознательно “сливали”.
— Кто же тогда выполнял всю “грязную работу”?
— В основном Беркут. Мы стояли уже за ними. Для экстренных случаев.
— Велась какая-то психологическая обработка? Вас как-то специально злили?
— Мы и так были злые. Представьте себе: несколько месяцев постоянного напряжения. Хуже всего, конечно, было Беркуту. Их же со всей Украины свозили, и они натурально жили в автобусах. Нас, местных, хотя бы домой отпускали.
Злились мы ещё и потому, что ничего не делали. Мы же понимали, что Майдан можно было разогнать, и очень быстро. Но приказа не было.
Да мы и сейчас злые. На майдановцев. Они, может, и как лучше хотели, но смотрите, что происходит в стране. Кстати, это именно они подожгли Дом профсоюзов [здание на Майдане Незалежности, сгоревшее в ночь на 19 февраля, как считается, подожгли сотрудники Беркута], кто бы и что вам ни говорил. Вроде как там какие-то документы были, которые нужно было уничтожить.
Злые на старую власть. из нас сделали зверей. Такое себе воплощение зла… Хотя мы же стояли за закон. У нас тоже ребята гибли, раненых столько! Обожжённых… и что? Сами политики сбежали и нас “кинули”.
— Чьи снайперы были на Майдане?
— Не наши. Я полностью подтверждаю слова Сергея Асавелюка [полковника, руководившего группой снайперов на Майдане] и Анатолия Стрельченко [командира отряда спецназначения Омега]. Единственное, что я могу сказать, — работали спецы хорошо. У нас были свои снайперы, но мы не стреляли. Не только потому, что не получали прямого приказа. Я вам честно скажу: боялись. Мы понимали, что власть поменяется и потом мы можем сесть.
— По факту гибели людей на Институтской и Грушевского возбуждено уголовное дело. Не боитесь, что привлекут?
— Да, я прохожу по нему свидетелем. Нас уже допрашивали. Но мы же теперь герои. Теперь мы воюем на Донбассе.
— После бегства президента Виктора Януковича и всей верхушки бывшей власти что-то в вашей работе изменилось? Как вы восприняли новое руководство МВД?
— А как его можно было воспринять? Какой из Арсена Авакова министр внутренних дел? Но мы и Виталия Захарченко [главу МВД в 2011-2014 годах] не особо любили. Тот ещё… А непосредственный руководитель у нас остался тот же. И не только у нас, но и в других спецподразделениях. Но это и хорошо. иначе вся система бы “посыпалась”.
О войне
— На восток отправили всем отрядом?
— Всем, конечно. Правда, несколько человек уже “выпали” — ранены. Мы улетели сразу после того, как в Луганске [в апреле вооружённые представители “народной республики”] захватили СБУ. Сейчас воюем в составе Национальной гвардии.
— Могли отказаться?
— Лично я нет. У меня контракт ещё два года. Иначе придётся вернуть деньги, потраченные на моё обучение. Да и вообще у нас такого нет. Как это — отказаться?
— С добровольцами пересекаетесь? Это же в основном те люди, против которых вы стояли на Майдане.
— С “нациками” [так спецназовец называет служащих Нацгвардии]? Нет. Не пересекаемся. Мы сами по себе. Они же непрофессионалы. Хотя на блокпостах работают чётко. Они с боевиками не церемонятся — ставят к стенке не разбираясь.
— Где на востоке сейчас страшнее всего?
— Мы были и в Луганске, и в Донецке, и в Краматорске, и под Славянском. Но страшнее всего было в Семёновке [посёлке возле Славянска, одном из наиболее пострадавших в ходе АТО населённых пунктов]. 5 мая наши спецподразделения должны были пойти на подкрепление блокпоста военных, но попали в засаду террористов. Боевики прятались в домах
гражданских и вели огонь оттуда и с крыш жилых домов. Там двое альфовцев погибли, у нас в отряде раненые были. Страшно видеть, как умирают знакомые тебе люди.
— Как вы оцениваете антитеррористическую операцию?
— На самом деле до конца мая активной фазы антитеррористической операции, по сути, и не было. Армия к процессу подключилась только пару недель назад, границы открыты. Мы опять только тем и занимаемся, что ждём. А, ну ещё охраняем блокпосты. Это с нашей-то подготовкой.
Вести боевые действия в городах бессмысленно. Боевики прячутся в жилых домах и по подвалам. У нас нет такого количества людей, чтобы прочесать каждую квартиру, каждый дом и “выкурить” их. Можно было закончить АТО очень оперативно и без особых боёв. Достаточно было построить “китайскую стену” из блокпостов. Один за другим, один за другим. Охранять их так, чтобы террористы не могли прорваться. и они бы сами разбежались.
— Так уж и разбежались? И что окружать? Весь Донбасс, область или конкретный город?
— Можно и область. Информация распространяется быстро. Если бы террористы поняли, что у них нет выхода, переоделись бы и разбежались. Там же идейных практически нет. В основном наёмники — чеченцы, осетины, россияне. Остались бы местные, у которых выхода нет: либо убьют, либо в тюрьму. Эти бы воевали. Но их не так много. Справились бы.
Мы предлагали разные варианты. Но в ответ получаем всё тот же тупой приказ — ждать. Как и на Майдане.
— То есть АТО кем-то сознательно затягивалась?
— Мне кажется, дело просто в тупости наших военачальников. Помните сбитый вертолёт, в котором погибли несколько солдат вместе с генералом Кульчицким [29 мая в Славянске был сбит вертолёт Ми-8 Нацгвардии, погибли 12 человек, в том числе генерал Сергей Кульчицкий]? Тоже из-за чьей-то глупости. Как можно было над Славянском поднимать обычный транспортный вертолёт — без брони, без оружия?
В условиях этой войны нужны новые люди, а не генералы старой закалки. Когда к нам приехал министр обороны, знаете, чему он посвятил больше всего времени? Отчитывал за то, что мы небриты. А мы спим на карематах. Где упал, там и спишь. Таскаем на себе обмундирование, которое весит 30 кг, не меньше. Балаклаву снимать нельзя — мало ли… Жарко ужасно.
Кроме того, пока идёт АТО, кто-то активно зарабатывает.
О деньгах
— То есть разворовывают деньги, которые перечисляют простые украинцы?
— Эта акция, как по мне, вообще бред. А куда тогда идут налоги, которые платит каждый украинец? Почему мы должны на неё и на армию скидываться?
Но не буду врать. Нам покупают всё, что попросим. Нужны очки? Пожалуйста. Нужны новые сапоги? Берите. Только если сапоги стоят одна пара 3.000 грн, то покупают их по 3.500. Вроде как небольшая разница, но и солдат же не 100.
Форму новую нам закупили. Но горит, зараза… В италии за такие же деньги можно было купить из огнеупорных материалов. А бронежилетов всё ещё не хватает.
Но спецподразделения и так были неплохо обеспечены, в отличие от армии. Лучше всех у нас экипирован батальон Днепр. К ним и министр приезжает, чуть ли не отчитываться. У них прямая связь.
— А зарплата? Во время Майдана, говорили, вы получали едва ли не по $ 1.000 в день.
— Бред всё это. Нам такие деньги не платили и даже не обещали. Тогда наша зарплата в районе 3.000 грн была. Сейчас значительно больше — 8.000 грн. Но и это, как я считаю, негусто.
— Что там за история с американскими сухпайками? Вроде как до солдат они не дошли, а были распроданы.
— Да просто всё. Хочешь такой сухпаёк — купи сам за 100 грн. У меня есть один на всякий случай. А наше питание — это же ужас. Во-первых, что такое отечественная тушёнка? В лучшем случае перекрученный фарш. В худшем — что-то, отдалённо напоминающее по вкусу мясо.
Сначала нам давали банку тушёнки и ложку. А как её открыть в лесу, например? Понятно, что у нас есть ножи, но всё-таки. Потом сделали банку, которую легко открыть, но теперь к ней не полагается ложка. В американских же сухпайках всё как положено. Есть выбор, какое меню. Даже для вегетарианцев есть, и шоколад, и продуманно всё. В общем голодным не останешься.
— Вы стояли на Майдане против тех ребят, вместе с которыми сейчас воюете, против тех политиков, которых сейчас защищаете…
— Я не защищаю политиков и особо не воспринимаю новую власть. Разве что [премьер-министра] Арсения Яценюка. Он приезжал к нам. На своём месте мужик. Но это моё мнение. Я даже не могу сказать, что воюю за единую Украину.
Я видел, что творят так называемые сепаратисты. Видел грабежи, мародёрство. Никакой идеи там нет. У меня родители живут не так далеко от Славянска, и я стоял и буду стоять за то, чтобы у них в городе такого не было. И ещё, не скрою, — месть. За тех, кто гибнет с нашей стороны. За тех же альфовцев.
***
Этот материал опубликован в №23 журнала Корреспондент от 13 июня 2014 года. Перепечатка публикаций журнала Корреспондент в полном объеме запрещена. С правилами использования материалов журнала Корреспондент, опубликованных на сайте Корреспондент.net, можно ознакомиться здесь.
