Корреспондент: Диверсанты правды. Как советская власть боролась с диссидентами
Современная Украина, которуюоппоненты власти уже стали называть диктатурой, на самом деле - бушующий котелсвободы по сравнению с настоящим тоталитарным государством типа СоветскогоСоюза. Между людьми, которые критикуют правительство сейчас, и теми, кто делалэто в СССР, лежит пропасть.
Те прежние инакомыслящие, тоесть диссиденты, были, по выражению Семена Глузмана, киевского психиатра иодного из них, всего лишь мальчиками, которые, как в сказке Ганса ХристианаАндерсена Новое платье короля, осмелились сказать своим правителям правду.
Их было несколько тысяч намногомиллионную страну, их голос был тих, даже за одно слово они моглизагреметь в тюрьму или оказаться на принудительном лечении в психиатрическойклинике.
Эти "мальчики" не были единойкомандой и крупных дел не совершали. Их уделом был тихий общественный протест -например против ввода советских войск в восставшую Чехословакию или противпреследования отдельных писателей. Или самиздат: диссиденты размножали напечатных машинках запрещенные тексты - публицистику репрессированных советскихавторов и западные произведения - и распространяли их в кругу интеллигенции.
Вместе этих разных людей (националистов,либералов, верующих) сплачивали только советские тюрьмы или спецлечебницы - места,куда КГБ рано или поздно отправлял всех слишком свободомыслящих граждан.
Парадокс в том, что кактолько движение диссидентов разгромили - а случилось это в начале 1980-х, - странастала меняться изнутри. И уже к концу того десятилетия бывшие политузникиприложили свою руку к краху несокрушимой империи, против которой они началивыступать лет 20 назад без всякого шанса на успех.
Узники с совестью
Для того чтобы в 1960-х годахстать в СССР инакомыслящим, говорит Глузман, нужно было немногое. Для началародиться в интеллигентной семье, родственники и друзья которой прошли черезсталинские репрессии, после вырасти, поступить в институт и начать задумыватьсяо недостатках советской системы, общаясь на эту тему с однокурсниками илистудентами-иностранцами. В общем, пройти путь, который достался самомуГлузману.
Такими, как он, в советскиегоды занималось Пятое управление КГБ - борцы с идеологическими диверсиями. Егосоздали в 1967 году по инициативе тогдашнего шефа грозной спецслужбы, ЮрияАндропова. Для сотрудников "пятерки" даже невинная критика советского строя, напримерв форме анекдота, была поводом для тщательной проверки.
Сам Глузман наследил кудабольше. Он переписывался с американским студентом-политологом, водил знакомствос известными украинскими диссидентами-шестидесятниками - писателями ВикторомНекрасовым и Иваном Дзюбой, математиком Леонидом Плющом. А кроме того, читал ипередавал другим самиздат.
Пятое управление КГБ - борцы с идеологическими диверсиями. Его создали в 1967
году по инициативе тогдашнего шефа грозной спецслужбы, Юрия Андропова
В результате в 1972 году Глузманоказался в тюрьме. Его обвинили в распространении Нобелевской речи французскогописателя-экзистенциалиста Альбера Камю, а также двух выпусков Хроники текущихсобытий - первого в СССР неподцензурного информбюллетеня, сообщавшего о преследованияхинакомыслящих. Киевлянин получил семь лет лагерей строгого режима и еще тригода ссылки.
Так он оказался за решеткой -в месте, где разрозненные группы диссидентов пересекались.
В зоны попадали детимосковской интеллигенции, прошедшей через сталинские лагеря, которые в периодхрущевской оттепели начала 1960-х подхватили вирус либерализма и стали боротьсяне столько с коммунистическим строем, сколько с его отдельными недостатками.Туда же власти отправляли православных философов, различных евангелистов, а такжепредставителей национально ориентированной интеллигенции союзных республик.
"Количественно националистыУкраины, Прибалтики и Кавказа всегда преобладали в лагерях. Междунационалистической оппозицией и московским диссидентством, безусловно, былисвязи, но по принципу "с паршивого москаля хоть шерсти клок". Вяло приветствуяантирусские настроения московских оппозиционеров, националисты не связывалисвои успехи с перспективами московского диссидентства, возлагая надежды на крахСоюза в экономическом соперничестве с Западом, а то и на третью мировую", - писалЛеонид Бородин, русский писатель, дважды побывавший в советских зонах запропаганду христианских идей.
Количественно националисты Украины, Прибалтики и Кавказа всегда преобладали в
лагерях," - Леонид Бородин, русский писатель
Несмотря на все эторазнообразие, КГБ убеждал граждан, что диссиденты - это почти единая группа"выкормышей" Запада. Например, в 1973 году Андропов докладывал на пленуме ЦККПСС, что КГБ известны планы западных спецслужб активизировать работу по"установлению контактов с разного рода недовольными лицами в Советском Союзе исозданию из них нелегальных групп". Их цель, мол, - консолидировать такиегруппы и превратить их в "организацию сопротивления", то есть в действующуюоппозицию.
На самом деле инакомыслящихграждан одной шестой части суши поддерживали западные правозащитники. Преждевсего, Международная амнистия - неправительственная организация, помогающаяполитическим узникам, которая возникла в Великобритании и в этом году отмечаетсвой полувековой юбилей. А также Хельсинская группа - объединение активистов,основой деятельности которых стали Хельсинские соглашения о защите правчеловека, к которым СССР присоединился в 1965 году.
Сотрудники КГБ зачислили обеорганизации в число пособников иностранных спецслужб. А тех советских граждан,которые сотрудничали с ними - проводили акции в защиту прав человека,передавали западным СМИ и правозащитникам информацию о реалиях жизни в СССР, - всяческипреследовали.
Бородин: " ...националисты не связывали свои успехи с перспективами московского
диссидентства, возлагая надежды на крах Союза в экономическом соперничестве с
Западом, а то и на третью мировую",
Тем не менее диссидентов этоне останавливало. "Главное, было ощущение: ты знаешь, что о тебе знают [вовнешнем мире и даже за рубежом], - это давало большую духовную силу.У сталинских узников такой возможности не было", - говорит украинский диссидентМирослав Маринович, ныне - проректор Украинского католического университета воЛьвове. Этот идейный борец против насильственной русификации провел пять лет влагерях и еще столько же в ссылке за участие в Украинской Хельсинской группе ираспространение антисоветской литературы.
Тюрьма и весь мир
Тюрьмы были тяжелымиспытанием для диссидентов-интеллигентов. Даже самые незначительные пожеланиямогли вызвать гнев начальства, которое не давало "политическим" спуску. Но итам у инакомыслящих был шанс привлечь к себе внимание Запада.
К примеру, Маринович, вместес сокамерниками отпраздновал за решеткой религиозный праздник - католическуюПасху, за что все получили по 15 суток карцера.
Об этих репрессиях онинаписали папе римскому - письмо удалось тайно передать через родственников. Подобращением подписались не только католики, но и православные, а также одиниудей. Письмо дошло до понтифика, и тот, по словам Мариновича, даже отслужилмессу, посвященную советским политзаключенным.
Когда Маринович вышел излагеря, его ожидали еще пять лет ссылки, и тогда уже он сам начал получатьпослания со словами поддержки от людей из Японии, Италии, Франции. Все ониузнали об украинце, отбывающем наказание в глухом казахском селе за своивзгляды, благодаря Международной амнистии.
"Они [правозащитники] устраивали на Западе дикие крики и давили нестолько на [руководителя СССР в 1964-1982годах Леонида] Брежнева - давить на Брежнева было бесполезно, потому чтоему или Андропову было все равно, что там происходит, - рассказывает Глузман, -но они давили на свои правительства. Это все происходило в моменты визитовсоветского руководства на Запад - и срабатывало".
Так правозащитники добивалисьпослабления режима для политзаключенных или даже вынуждали Кремль освобождатьдиссидентов. Мариновича, к примеру, выпустили из ссылки на два года раньшесрока - в этом он видит заслугу правозащитных организаций.
Неизлечимо здоровые
Тюрьма далеко не самоестрашное место, куда советская власть могла упечь людей, не желающих беспрекословноподчиняться решениям съездов ЦК КПСС.
На тот момент в СССР действовало12 СПБ - специальных психиатрических лечебниц. В них помещали не тольконастоящих, но и мнимых больных - людей, которые слишком упорствовали в своихантисоветских убеждениях.
Попавших туда истязали жестоко,закалывали сильнодействующими медпрепаратами. А главное - в СПБ не было срока:человек находился там до той поры, пока врачи, действуя по указке КГБ, нерешали, что больной "выздоровел".
Глузман сам косвеннопострадал от СПБ. Ведь главной причиной его ареста стала профессиональнаядеятельность: он, молодой психиатр, осмелился заочно сделать экспертизупсихического состояния знаменитого советского диссидента, генерала ПетраГригоренко. Бывшего фронтовика и человека, который еще в сталинские временавозмущался репрессиям среди военных, генерала арестовали и призналидушевнобольным за критику в адрес советской системы.
Глузман доказал, чтоГригоренко здоров, причем опубликовал свои выводы в самиздате. Тем самыммолодой врач бросил вызов карательной психиатрии, которая в то время была целойсистемой подавления инакомыслия.
В СПБ (специальных психиатрических лечебницах)не было срока:человек
находился там до той поры, пока врачи, действуя по указке КГБ, не решали, что
больной "выздоровел".
Через СПБ и психиатрическиеэкспертизы, помимо Григоренко, прошли такие известные борцы с коммунистическойсистемой, как украинцы Плющ и поэт Василь Стус. А также писатель ВладимирБуковский, которого СССР обменял на вождя чилийских коммунистов ЛуисаКорвалана, переводчица и правозащитница Наталия Горбаневская, АлександрЕсенин-Вольпин, математик, сын поэта Сергея Есенина.
Когда знакомый врач-фтизиатр,просидевший в спецбольнице девять лет, рассказывал Глузману о том, чтопроисходит в стенах этих лечебниц, киевский диссидент проникся уважением клагерю строгого режима, где он в тот момент отбывал срок.
"В лагере нас пальцем никтотронуть не мог, ты личность, вокруг тебя друзья. А больницы по уровню репрессийприближались к сталинским и гитлеровским концлагерям", - говорит бывший политзаключенный.Он вспоминает, что украинского диссидента Плюща в Днепропетровской больницезалечили "до состояния растения".
Бывший политзаключенный: "В лагере нас пальцем никто тронуть не мог, ты
личность, вокруг тебя друзья. А больницы по уровню репрессий приближались к
сталинским и гитлеровским концлагерям
Позже Глузману довелосьсидеть в одной тюрьме с Буковским, где они, бывший пациент и бывший врачпсихушки, создали уникальный труд Пособиепо психиатрии для инакомыслящих, в котором давали советы, как обойтиуловки психиатров-палачей и пройти экспертизу так, чтобы тебя не призналиумалишенным.
Победители и побежденные
Людей, подобных Мариновичу иГлузману, которые не скрывали своего инакомыслия, в СССР было не так уж имного. В начале 1980-х годов, по данным секретариата Международной амнистии,количество политзаключенных в СССР составляло от 600 до 700 человек, средикоторых в разное время украинцы составляли от 25% до 75%. А всего, посовременным данным, за свою диссидентскую деятельность через советскуюпенитенциарную систему за период с 1956 по 1987 год прошло чуть более 8 тыс.человек.
Против этой ничтожно малойдоли населения 290-миллионного государства рабочих и крестьян работала огромнаякарательная машина.
"Никогда спецслужбы не ориентировались на сантехников и слесарей, а нацеливались
на писателей,профессуру, на тех, кто видел, что страна развивается неправильно,
и заявляли об этом открыто", - генерал 5-го отделения КГБ
"Я как-то недавно спросилодного бывшего генерала-чекиста, который сейчас уже на пенсии, а тогда работалв Пятом отделении КГБ: "Зачем вы все это делали [сажалив лагеря и психушки]? Почему не попытались работать с нами, найтиключик? - говорит Глузман. - Ведь большинство из нас изначально не мечталипопасть в тюрьму. Просто не смогли сдержаться, чтобы не назвать белое белым, ачерное черным. И генерал мне ответил: "Понимаете, а задачи такой не было".
Работники спецслужбыпонимали, что делают не то, что действительно нужно стране. По мнениюАлександра Нездоли, генерала КГБ УССР в отставке, работавшего в Пятомуправлении, в молох карательной машины попало много достойных людей, непредставлявших угрозы для безопасности государства.
"Никогда спецслужбы неориентировались на сантехников и слесарей, а нацеливались на писателей,профессуру, на тех, кто видел, что страна развивается неправильно, и заявлялиоб этом открыто, - говорит генерал. - Так из величайшего писателя АлександраСолженицына сделали врага народа. Мне жалко этих писателей - но что я могсделать?"
Когда я вернулся в этот советский Киев [из лагеря и ссылки], я ходил по
улицам несчастный, безработный, без прописки. Но при этом я ощущал себя
победителем. Сегодня я так себя не чувствую: победили другие", - Глузман
Однако то, что сейчас смущаетбывшего генерала КГБ, объяснялось просто: Кремль считал сомневающихся вслухинтеллигентов грозным оружием в холодной войне между Западом и социалистическимлагерем.
"Для системы советской,построенной на тотальном контроле за жизнью, даже один человек, который говорити думает не то, что указывала власть, был вирусом, способным перепортить многонарода", - говорит бывший диссидент Натан Щаранский, высланный из СССР вИзраиль.
Глузман подчеркивает, чтодиссиденты хотя и пострадали от тюрем, психушек и высылок, но схватку с властьювыиграли. Правда, это была Пиррова победа. "Когда я вернулся в этот советскийКиев [из лагеря и ссылки], я ходил поулицам несчастный, безработный, без прописки. Но при этом я ощущал себяпобедителем. Сегодня я так себя не чувствую: победили другие, - резюмируетпсихиатр и после короткой паузы добавляет: - Те же и победили".
Думать о хорошем
Выдержки из Пособия попсихиатрии для инакомыслящих, которое написали диссиденты Владимир Буковский иСемен Глузман, стараясь помочь своим соратникам, попавшим на принудительноелечение в психушку.
Конвоем вы доставлены вприемный покой психиатрического учреждения, где уже с первых минут находитесьпод наблюдением медицинского персонала. Не отказывайтесь от гигиеническихпроцедур, беседы и врачебных манипуляций, т. к. это может быть расцененокак "психический негативизм".
Средний медицинский персоналв психиатрических учреждениях ведет журнал наблюдений, где подробнейшим образомфиксируются все особенности поведения больных и исследуемых, их высказывания,просьбы и т. п. Поэтому контролируйте каждый свой поступок, каждое слово -все будет доложено "ведущему" вас врачу. Беседы с ним во многом определяютзаключение комиссии.
Будьте достаточно вежливы с врачом(как бы ни относились к нему); по возможности отвечайте на все вопросы;некоторые вопросы могут показаться "глупыми" ("Какое сегодня число? день? год?Сколько останется, если из ста вычесть тринадцать? В чем смысл пословицы "Не всвои сани не садитесь"?" и т. д.).
Старайтесь не пользоватьсявыражениями, которые могут быть расценены как "символические ассоциации"(например, Петру Григоренко был задан вопрос о "мотивах" его "антисоциальнойдеятельности". Григоренко ответил так: "Нечем было дышать").
Не утверждайте категорическио слежке за вами, преследованиях, подслушиваниях, провокациях и т. п.
Убедить психиатра вобъективности и социальной обусловленности своих убеждений вы не сумеете(именно потому, что он и сам это понимает); ввиду этого не рекомендуемуглубляться в дискуссию на социально-политические темы, иначе может бытьконстатирована "переоценка своих данных".
Ваше поведение должно бытьмаксимально естественным, не скрывайте тревоги о будущем, о семье, близких,друзьях, чтобы не выявили у вас "эмоциональную сглаженность" или "холодность".
Не сообщайте, что когда-либоинтересовались психиатрией, парапсихологией, философией, религией (если этовозможно, исходя из объективных данных обстоятельств).
Помните, что советский врачне может гарантировать вам соблюдение профессиональной тайны. Не сообщайте ему"оперативных" сведений, которые могут быть использованы против вас или вашихзнакомых.
И последнее: молва о"фармакологических" допросах в психиатрических учреждениях не беспочвенна.Существует метод так называемого "амиталового интервью", посредствомвнутривенного введения амиталиатрия. Через короткое время (секунды) послевведения у испытуемого наступает непродолжительное состояние опьянения,сходного с алкогольным, затем переходящее в глубокий сон. Принцип довольнобанален: "у пьяного развязывается язык". Метод "растормаживания" (так егоназывают официально) применяется в случаях, когда у испытуемого или больногохотят выявить скрываемый бред, галлюцинации и т. п. Компетентно заявляем:метод малоэффективен, не бойтесь его, контролируйте свое состояние (этовозможно), и эффект "развязывания" вашего языка не удастся.
***
Этот материал опубликован в №28 журналаКорреспондент от 22 июля 2011 года. Перепечатка публикаций журналаКорреспондент запрещена.
